Мустафа Кемаль Ататюрк – основатель новой Турции

Но то, о чем сугубо конфиденциально рассказал полковник Курзон, знал если не весь Стамбул, то его добрая половина. Турки, несмотря на мусульманскую веру, очень любят ракию, да и вино и другие спиртные напитки уважают. Поэтому стамбульцы в своем большинстве не были шокированы обильными возлияниями и даже запоями Кемаля. Национальному лидеру прощали известные человеческие слабости. Но все-таки Кемаль старался не очень светиться на публике. Однажды, в 1934 году, он с друзьями ужинал в «русско-турецком» баре Стамбула. Одному молодому художнику удалось проникнуть в зал, и, усевшись напротив президента, он быстро набросал его карандашный портрет. Кемаль попросил показать портрет и тут же заявил:

– Не пойдет!

– Почему?

– Вы изобразили меня со стаканом в руке. Уберите стакан.

– Хорошо, но тогда вы подпишитесь под портретом.

Кемаль задумался, но через несколько мгновений, бросив друзьям: «Вы – свидетели», – он подписал: «Гази М. Кемаль».

В начале 1935 года состоялись выборы в Национальное собрание. Впервые женщины не только участвовали в голосовании, но и могли быть избраны в депутаты. Выборы, как и прежде, были двухступенчатые, через коллегию выборщиков, а право голоса было предоставлено всем гражданам, достигшим 23 лет. Избирательная кампания проходила в атмосфере всеобщей апатии. Турки давно уже привыкли, что от парламента ничего не зависит. За неделю до выборов Кемаль пригласил в Стамбул главных министров и Реджепа Пекера, генерального секретаря НРП. Ататюрк объявил о своем желании, чтобы в новое Национальное собрание было избрано 17 «оппозиционеров». Если верить Курзону, Инёню и Пекер были против этой игры в демократию. Тем более что они не могли понять, почему оппозиционеров должно быть именно 17. Ататюрк, однако, по словам французского военного атташе, «преследуемый мыслью о том, что дни его сочтены… считал, что его дело должно быть усовершенствовано и расширено». Он хотел сделать первый, пусть робкий шаг по пути к подлинной демократии. Правда, в итоге было избрано всего тринадцать независимых депутатов, среди которых были Рефет Беле и Али Фуад Джебесой, два турка греческого происхождения, один турок с армянскими корнями и два турка, приверженцы иудейской веры.

В 1935 году ислам окончательно перестал быть государственной религией. Конституция провозглашала принципы национализма, утверждая напрямую, что национализм «материально и духовно присутствует в республике». Базовыми принципами конституции стали лаицизм, социальное равенство, равенство всех граждан перед законом и неделимость Турецкой Республики и турецкого народа. Турецкая Республика объявлялась унитарным национальным государством, базирующимся на принципах светской демократии. Власть впервые официально была разделена на законодательную, исполнительную и судебную в рамках Турции. При этом разделение власти между исполнительной и судебной властью было очень жёстким, а между исполнительной и законодательной нечётким. Но это разделение существовало только на бумаге, поскольку в Турции сохранялась диктатура Ататюрка. К чести Ататюрка надо сказать, что ни он сам, ни близкие к нему люди никогда не были замечены в коррупции, так что он никогда не использовал свою огромную власть в интересах личного обогащения.

По мнению многих политологов, только благодаря длительной однопартийной системе и авторитарному режиму Турция смогла свершить впечатляющий экономический рывок и решить целый ряд внешних и внутренних проблем, доставшихся в наследство от Оттоманской империи.

Реджеп Пекер, генеральный секретарь НРП, требовал максимальной интеграции партии и государства, за что в июне 1936 года по настоянию Ататюрка и Инёню был смещен со своего поста. Кемаль ни с кем не собирался делиться своей властью, хотя чувствовал себя все хуже и хуже и, наверное, сознавал, что ему осталось жить уже не так долго.

16 января 1937 года Ататюрк с нескрываемой печалью написал Афет Инан: «К переживаниям из-за Хатая примешивается печаль, вызванная смертью Конкера».

Вот уже пять дней, как не стало Нури Конкера, боевого товарища и самого близкого друга. Ушли из жизни и другие друзья Кемаля, но Нури занимал особое место: обаятельный, человечный, друг детства, верный соратник, один из умнейших людей в окружении Кемаля, человек абсолютно незаменимый. Ататюрк не скрывал своей печали, а когда Салих Бозок, другой друг детства, оплакивал эту невосполнимую утрату, Кемаль заявил ему: «Ты оплакиваешь не Нури-бея, а самого себя, так как ты отождествляешь себя с ним».

Нури больше не вернется. А 4 мая дипломаты наконец нашли решение проблемы Хатая. С согласия Лиги Наций Хатай был объявлен демилитаризованной зоной, а Франция и Турция взяли на себя обязательство гарантировать целостность территории. «Мы попали в переплет», – вздохнул один французский дипломат, понимая, что теперь ничто не помешает Турции вернуть санджак Хатай.