Мустафа Кемаль Ататюрк – основатель новой Турции

С первых лет своего пребывания в Анкаре Ататюрк, как мы помним, создал в окрестностях новой столицы образцовую ферму (или имение). В начале 1937 года он решил ее продать. Узнав о предложенной цене передачи прав на ферму, Инёню возражал, считая, что это имение, где находится пивной завод, обойдется слишком дорого государству. Ататюрк соглашается с ним и меняет свое решение. Посетив Трабзон в июне 1937 года, он заявил: «Эта собственность обременяет меня. Я почувствую облегчение, если передам ее в дар своему народу. Богатство человека состоит в нравственности его личности. Я хочу дать еще больше моему великому народу». Затем он направляет Инёню телеграмму, подтверждая передачу фермы в дар народу. В этот вечер Ататюрк пел, танцевал и пил ракию с жителями Трабзона.

Ататюрк решил собрать Совет министров у себя за столом. Раздраженный Инёню, выпивший несколько порций виски, стал критиковать Ататюрка по поводу его фермы и завода. Ататюрк, с чашкой чая в руке, советовал другу успокоиться, но тот злится еще больше и возмущается, что «теперь мы принимаем государственные решения за столом».

Потом Инёню написал Ататюрку, принося извинения. Инёню думал, ехать ли ему в Стамбул на Второй конгресс Турецкого исторического общества, но в конце концов поехал. В поезде Инёню и Ататюрк приходят к решению, что Исмету лучше уйти из правительства. Инёню говорит, что слишком устал и ему надо отдохнуть. Но вопрос пока не решен. И тут случается новый скандал.

Окончательным поводом к отставке послужили различия в инструкциях, которые получал министр иностранных дел Тевфик Рюштю Арас от Инёню из Анкары и от Ататюрка из Стамбула во время работы международной конференции в Нионе в связи с потоплением в Средиземном море советских теплоходов «Тимирязев» и «Благоев», доставлявших оружие республиканской Испании. В нападении на них подозревали итальянский флот. 14 сентября 1937 года было подписано Нионское соглашение СССР, Великобритании, Франции, Турции, Греции, Югославии, Румынии, Болгарии и Египта. Государства, его подписавшие, обязались защищать своими военными флотами торговые суда «всех стран, не участвующих в войне в Испании» (статья 1-я). Флоты Великобритании и Франции должны были обеспечить безопасность мореходства в Средиземном море вплоть до Дарданелл (статья 4-я). Соглашение также устанавливало специальный порядок плавания подводных лодок и торговых судов договаривающихся стран (статьи 5-я и 6-я). Нионское соглашение способствовало почти полной ликвидации пиратских нападений на торговые суда различных стран в Средиземном море.

Но это не означает разрыва личных отношений между ними. 25 октября 1937 года Исмет Инёню официально ушел в отставку. Ататюрк тут же назначил преемником Инёню на посту премьера Джеляля Баяра, бывшего генерального директора Делового банка и министра экономики с 1932 года.

Но влияние Исмета на политику страны сохранилось. Приемная дочь Кемаля Сабиха Гекчен иногда выполняла роль курьера между Инёню и Ататюрком. И они встречались не реже чем раз в неделю в Анкаре.

В последние годы жизни из-за прогрессирующего алкоголизма и плохого здоровья Ататюрк редко появлялся на публике. Он обладал чувством юмора, любил женщин и веселье, однако сохранял трезвый ум политика. Его уважали в обществе, хотя его личная жизнь отличалась скандальностью и распущенностью. Кемаля часто сравнивают с Петром I. Как и русский император, Ататюрк питал слабость к спиртному и к разврату.

К концу 1937 года здоровье Ататюрка заметно ухудшилось. Дали о себе знать заболевания печени и почек, тем более что щадящую диету он не соблюдал, хотя все чаще из-за болезни не мог работать.

На открытии годичной сессии Национального собрания Ататюрк взошел на трибуну. Он говорил о восстании курдов в Тунселе в Восточной Анатолии, заявил, что землю надо дать каждому крестьянину и что необходимо как можно скорее покончить с неграмотностью. Ататюрк также объявил о создании университета в Ване в Восточной Анатолии и закончил свое выступление лозунгом: «Наша сила уникальна, так как это сила народа». Это была последняя речь, произнесенная Ататюрком с трибуны Национального собрания, и впоследствии она стала восприниматься как его политическое завещание.

Уже 28 декабря 1937 года посол Великобритании в Париже отправил в Лондон тревожную телеграмму. По данным спецслужб, полученным в окружении Ататюрка и поступившим в министерство иностранных дел Франции, «моральное и физическое состояние президента Турции ухудшилось». Все чаще Ататюрк впадает в состояние оцепенения, которое длится несколько часов; во время его поездки по Центральной Анатолии приходилось неоднократно вносить изменения в программу и даже остановить поезд в открытом поле.