Музыка мертвых

— То-то и оно. Господин бургомистр, — сказал он, обернувшись к Говарду, и его отражение в окне на мгновение налилось красным, размазалось, вспыхнуло. — Вы бы представили меня завтра полиции? А то получится, как сегодня с докторами, а с властью я не ссорюсь.

Август зажмурился, открыл глаза — отражение было обычным: люди как люди, без каких-то непонятных вещей. Значит, ему просто померещились огненно-красные перья, пышный тюрбан, плащ, в складках которого моргали десятки рубиновых глаз… Все это был сон, который обнимал мягкими руками.

— Представлю, конечно, — ответил Говард почти шепотом. — Он засыпает, пойдемте отсюда, господа. Август, дружище! Доброй ночи! Завтра будешь, как огурчик!

Штольц выходил последним — в дверях он обернулся и посмотрел на Августа с таким искренним теплом, с каким смотрела бы разве что мать.

— Отдыхайте, доктор! — улыбнулся он и тихонько прикрыл за собой дверь.

«Доброй ночи», — ответил Август про себя и провалился в сон.

Глава 4. Безумный математик

— Если бы не ваша просьба, милорд, я бы пальцем для него не пошевелил.

Эрика понимающе кивнула и сделала осторожный глоток из чашки кофе. Моро варил его по особенному рецепту, добавляя вайеннскую корицу и несколько коробочек кардамона, и напиток получался действительно колдовским. Однажды Эрика выпила кофе и сразу же села за рояль — маленькая прелюдия в восточном духе так понравилась Моро, что он отвернулся к окну, встав так, чтобы Эрика не видела, и потом по его покрасневшим глазам она поняла, что он плакал.

Сейчас они сидели в маленькой столовой — легкий завтрак только что закончился, пришло время кофе и десертов. За окнами серело зимнее утро: унылое, сонное, с начинающейся метелью. Самое вдохновляющее время для музыки — можно в свое удовольствие сотворить что-нибудь мрачное, овеянное дыханием зимних легенд, где Ледяной король едет на санях, запряженных мертвецами.

Чем больше времени Эрика проводила в Эверфорте, тем сильнее ей казалось, что страшные зимние сказки — не просто выдумки. Все это было на самом деле — и еще может ожить и вернуться.

— Вижу, доктор Вернон тебе не по душе, — заметила Эрика.

— Наглец, — отрезал Моро. — Хам. Вообразите, обвинил меня в том, что я украл ваш кошелек и пошел по шлюхам. Это лишь на том основании, что у меня денег больше, чем у него.

Эрика улыбнулась. Насколько она успела узнать доктора Вернона, такой выпад был вполне в его духе. И сразу же вспомнился вчерашний вечер, когда она вышла на улицу после концерта и увидела, что впереди по улице что-то происходит. Кричали девушки, которые минуту назад заливались звонким смехом, народ бежал в сторону чего-то темного на снегу, и по нервам заскреб полицейский свисток.

Она как-то сразу поняла, что это убийца ее родителей. Он снова вышел на улицу, и та темная бесформенная масса — его жертва. Того, что там окажется Вернон, Эрика не ожидала. Не мертв, просто оглушен, но может умереть, если просто смотреть на него и ничего не делать. Бледное, без кровинки, лицо было обращено к луне и казалось маской; подбежав к распростертым на снегу телам, Эрика схватила Моро за рукав и едва слышно выдохнула: помоги.

Если бы не ее просьба, то Моро и не шевельнулся бы.

— И что же ты ответил на это обвинение? — поинтересовалась Эрика.

Моро отпил кофе и довольно прикрыл глаза: сегодня он был удовлетворен его качеством, что случалось очень редко. Обычно он фыркал и оставлял свою чашку недопитой.

— Ничего! Он так меня вышил гладью, что куда там пиратскому боцману, — Моро помолчал, сделал еще один глоток и добавил: — Знаете, я не уверен точно, но вчера мне показалось, что он меня увидел.

Эрика невольно поежилась. В комнате было тепло, в камине жарко трещали дрова, но от слов Моро веяло стылыми подземельями, заброшенными домами и дорогами, которые ведут никуда, во тьму, в самое сердце леса.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— Мой настоящий облик, — ответил Моро. — Иногда он проскальзывает в зеркалах. Очень редко.

Эрика подумала, что, пожалуй, не хотела бы узнать, как выглядит ее преданный слуга на самом деле. Возможно, это как раз то зрелище, от которого ты никогда уже не заснешь. Лучше не думать о том, каким Моро был в лампе.

— Как ты думаешь, почему? — спросила она. Моро пожал плечами, и по его бледному осунувшемуся лицу скользнула тень, словно Эрика спросила о чем-то исключительно болезненном.

— Мне, честно говоря, не хочется об этом думать, — признался он, — но, возможно, доктор Вернон превращается в артефакт. Или он очень сильный Темный маг, который тщательно скрывает свои таланты. Или он становится Темным магом.

С улицы донеслись детские крики — малышня вышла в сад на прогулку и принялась штурмовать снежную крепость. Эрике вдруг подумалось, что через несколько дней наступит новый год. В гостиной можно будет поставить небольшую елку, украсить ее, как в детстве, когда музыка еще спала, и родители не собирались отправлять дочь с глаз долой.