Мы можем договориться: Стратегии разрешения сложных конфликтов

За столом переговоров вокруг меня сидели действующие лица Карибского кризиса – те из них, кто еще был в живых. В их встречу было трудно поверить. Там были главные советники президента Кеннеди и генерального секретаря ЦК КПСС Хрущева. Роберт Макнамара, бывший министром обороны при Кеннеди, сидел рядом с Макджорджем Банди, бывшим советником по национальной безопасности. Министр иностранных дел в правительстве Хрущева Андрей Громыко выбрал место напротив, рядом с бывшим советским послом в Вашингтоне Анатолием Добрыниным. Присутствовал сын и доверенный советник Хрущева Сергей. Здесь же находился и Серхио дель Валье, бывший командующий кубинскими вооруженными силами.

Если бы тот кризис перерос в войну, не было бы ни этого стола, ни этих людей{96}. Все находившиеся в той комнате, включая меня и моих коллег из Гарварда, скорее всего, сгорели бы в результате атомного взрыва или погибли от лучевой болезни, пополнив список сотен миллионов смертей в Соединенных Штатах, Советском Союзе, Европе и во всем мире.

Мы с моими коллегами из Гарварда знали об этом кризисе следующее. В октябре 1962 г., когда президент Кеннеди произносил свою речь, вооруженные силы США готовились начать полномасштабное вторжение на Кубу, чтобы помешать СССР разместить там ядерные ракеты. Южная Флорида выглядела как огромная стоянка военной техники{97}. В Вашингтоне было принято предварительное решение о вторжении в случае возникновения каких-либо помех работе американского самолета-разведчика U-2, который совершал ежедневный облет для проверки хода установки ядерных ракет.

Потом это произошло. В субботу, 27 октября, в самый разгар кризиса, самолет-разведчик был сбит над Кубой советской ракетой класса «земля – воздух». Вторжение казалось неизбежным.

То, что мы с моими американскими коллегами узнали на той встрече, шокировало нас{98}

. Советскому Союзу к тому моменту уже удалось тайно доставить ядерное оружие на Кубу. Ракеты были активированы и готовы к использованию.

– Если бы США начали вторжение, – с волнением в голосе воскликнул Роберт Макнамара, – вероятность начала ядерной войны составила бы 99 %{99}.

Будучи министром обороны, Макнамара знал, о чем говорил. Он также знал, что единственное, что остановило неминуемое вторжение и ядерный Армагеддон, – это сделка, заключенная в последний момент между братом президента Робертом Кеннеди и Анатолием Добрыниным{100}. Хрущев согласился вывести советские ракеты с Кубы; в ответ президент Кеннеди пообещал не вторгаться на Кубу и дал конфиденциальное обещание вывести американские ядерные ракеты из Турции. Добрынин зачитал телеграмму, которую он тогда отправил в Москву, с подробным описанием тайной сделки.

Как мы узнали на конференции от Сергея Хрущева, когда самолет был сбит, это застигло его отца врасплох. Приказа об этом он не отдавал – как бы ни был Вашингтон уверен в обратном. Два советских генерала на Кубе приняли решение открыть огонь самостоятельно, без каких-либо указаний из Москвы. Чем более подробную информацию мы получали во время той встречи, тем лучше осознавали, что это было лишь одно из многих недопониманий и просчетов, которые едва не запустили немыслимую мировую катастрофу.

Из тех морозных дней, проведенных в Москве, я вынес убийственное понимание того, как близко мы подошли к взаимному уничтожению – и как нам повезло пережить холодную войну. Мне было трудно полностью осознать реальность того, что чуть было не произошло.

К счастью, как показал откровенный обмен информацией в ходе встречи, холодная война подходила к концу. Нам удалось избежать самого страшного. Но как антрополог, обеспокоенный будущим человечества в более долгосрочной перспективе, я продолжал задаваться вопросом о том, сможем ли мы и будущие поколения продолжать жить на этой планете, учитывая наш талант к разработке оружия массового уничтожения и нашу склонность к войне. Я почувствовал острую необходимость ответить на вопрос, который давно задавал себе: как мы можем справиться с нашими глубочайшими разногласиями, не разрушая все, что нам дорого?

В условиях интенсивных конфликтов нелегко выйти на балкон или остаться там. Как нелегко и построить золотой мост. А что, если лидеры в условиях кризиса не смогут прийти к соглашению? Является ли война единственным выходом – или есть другой?

Куда мы можем обратиться за помощью?

НАШЕ ПРАВО ПО РОЖДЕНИЮ

Мне не пришлось долго ждать подсказки. Через несколько недель после поездки в ледяную Москву я отправился проводить антропологическое исследование вглубь пустыни Калахари на юге Африки. Еще со времен колледжа я хотел увидеть коренные народы этого региона, одну из древнейших сохранившихся культур в мире.