Мы можем договориться: Стратегии разрешения сложных конфликтов

– На нашей земле происходили ужасные вещи, – объяснял архиепископ Десмонд Туту, описывая этот момент. – Людей прихлопывали как мух. Очень многие предсказывали, что нашу страну ждет самая ужасная расовая конфронтация, что мы будем опустошены этим кровопролитием. Казалось, мы были на грани, на краю самой ужасной катастрофы{103}.

– Как долго это может продолжаться? – спросил я иностранного посла, которого встретил в Кейптауне. Он был одним из самых информированных и проницательных наблюдателей конфликта.

– Я предполагаю, что мы увидим конец апартеида в лучшем случае через 30 лет, – ответил он{104}.

Я договорился о встрече с коллегой-антропологом, профессором университета Дэвидом Уэбстером, убежденным противником апартеида. Но за несколько дней до нашей встречи он был убит на пороге своего дома, на глазах у своей подруги, спонсируемым правительством эскадроном смерти{105}

.

Конфликт казался почти нерешаемым. Однако, ко всеобщему удивлению, за пять лет он радикально трансформировался – и государственный режим апартеида был отменен.

Во время следующего визита в ЮАР, в январе 1995 г., у меня было ощущение, будто я попал в совершенно другую страну. Мне пришлось ущипнуть себя, чтобы поверить, что это реальность. Нельсон Мандела, ко времени моего первого визита проведший в тюрьме несколько десятилетий, теперь стал президентом страны. А бывший президент Фредерик Виллем де Клерк занимал должность второго заместителя президента Манделы. На ужине в Йоханнесбурге я слушал, как лидеры проникновенно рассказывали о своем опыте.

Колоссальные изменения казались южноафриканцам и мировому сообществу почти чудом, но, как я понял, они стали результатом того же самого явления, которое я наблюдал среди куа: участия сообщества, третьей стороны.

– Вы должны поверить, – заявил архиепископ Туту, присутствовавший на ужине, – что эта впечатляющая победа над апартеидом была бы совершенно, совершенно невозможной, если бы мы не получили столь замечательную поддержку со стороны международного сообщества{106}

.

Туту был прав. В предыдущие годы мировое сообщество объединилось, чтобы создать критическую массу убедительного влияния. Организация Объединенных Наций оказала политическую и экономическую поддержку Африканскому национальному конгрессу. Выдающиеся государственные деятели из многих стран приезжали в ЮАР, чтобы дать совет и выступить посредниками. Правительства договаривались о финансовых санкциях, ограничивавших торговлю и инвестиции в ЮАР.

Церкви мобилизовали общественное сознание. Студенты университетов по всему миру проводили протесты, требуя, чтобы корпорации и университеты отказались от своих инвестиций в ЮАР. Спортивные федерации голосовали за остракизм южноафриканских команд, действовавших в рамках системы расизма.

Не менее влиятельной, чем работа внешних третьих сторон, была работа внутренних

третьих сторон – тех, кто находился в самой ЮАР. Бизнес-лидеры, чувствуя финансовое давление санкций, стремились убедить правительство начать переговоры. То же самое делали лидеры религиозных и гражданских движений женщин и студентов, которые мобилизовались, чтобы перешагнуть через этнические границы.

При всех этих условиях де Клерка убедили освободить Манделу из тюрьмы после 27 лет заключения – и начать переговоры с Африканским национальным конгрессом.

Однако переговоры оказались непростыми, и политическое насилие продолжалось. Лидеры в сфере бизнеса, профсоюзов, религии и гражданского общества работали вместе с правительством и АНК над созданием Национального мирного соглашения. Соглашение сформировало по всей стране беспрецедентную сеть комитетов, состоявшую из граждан всех рас и классов. Комитеты сотрудничали с полицией, чтобы уменьшить и пресечь насилие на улицах и помочь возникнуть подлинной и инклюзивной демократии. Третья сторона была, таким образом, полностью вовлечена в процесс.

Упорно сражаясь за свое дело в качестве лидера АНК, Мандела стал лидером третьей стороны. Идеей апартеида была изоляция. По иронии судьбы ее болезненно ощущали и белые африканеры, испытавшие на себе травмы войны и британского господства. Лидерский гений Манделы заключался в том, чтобы включить в процесс африканеров и других белых людей. Это был смелый шаг третьей стороны.

Чтобы залечить глубокие раны, оставленные апартеидом, он обратился к традиционной африканской философии убунту. Убунту

означает просто «Я есть, потому что есть ты. Ты есть, потому что есть мы».

Убунту – это суть третьей стороны, признание того, что мы все принадлежим к более широкому сообществу{107}. Включены все; никто не исключен.

В своей инаугурационной речи Мандела заявил: