Мы можем договориться: Стратегии разрешения сложных конфликтов

Если террорист не сдавался, внутрь помещения запускали слезоточивый газ, а снаружи преступника ждала пуля. Погибал не только захватчик, но часто вместе с ним гибли и заложники, и полиция. Трагическим примером стала катастрофа в Уэйко, штат Техас, в апреле 1993 г., когда операция ФБР со слезоточивым газом закончилась пожаром, в котором погибло множество людей, в том числе дети{122}.

Со временем полицейские управления поняли, что есть более выгодный способ: тихие и настойчивые переговоры, проводимые обученной командой полицейских переговорщиков. Полиция окружает место происшествия, чтобы предотвратить побег, а затем начинает разговаривать.

– Когда я имею дело с вооруженным преступником, мой главный принцип – просто быть вежливым, – объяснил Доминик Мисино, который за свою карьеру в полицейском управлении Нью-Йорка провел вместе со своими коллегами переговоры более чем в 200 инцидентах с захватом заложников, включая угон самолета, в результате которых ни один человек не погиб. – Знаю, звучит банально, но это очень важно. Часто люди, с которыми я имею дело, чрезвычайно агрессивны. И причина этого в том, что уровень их тревоги очень высок: парень вооружен и забаррикадировался в здании банка, он находится в режиме «беги или сражайся». Чтобы разрядить ситуацию, мне придется попытаться понять, что происходит у него в голове. Первый шаг к этому – проявить к нему уважение, демонстрируя искренность и надежность{123}

.

Успех заключается в завоевании авторитета и доверия за очень короткий период времени.

Полицейские переговорщики по освобождению заложников работают в группах. Нередко более дюжины человек пытаются понять, что происходит в голове террориста, и придумать, как убедить его сдаться мирно.

Один человек разговаривает с захватившим заложников, а одиннадцать находятся на балконе

. Возможно, кто-то передает записи переговорщика. Другой, например, старается найти родственников или друзей агрессора, которые могут поговорить с ним и успокоить его. Третий координирует действия переговорщика с командой спецназа, готовой к штурму.

Это настоящая коллективная работа – и она демонстрирует поразительный успех. Как объяснил мой коллега по переговорам Джордж Кольризер: «Ситуации с заложниками могут быть драматичными и напряженными, но о большинстве из них вы не услышите в новостях. Это потому, что более 95 % случаев разрешаются мирным путем, без жертв, и террористы смиряются с последствиями собственных действий»{124}.

Меня очень вдохновляют подобные сплоченные командные усилия по снижению уровня бандитизма в больших городах. Я многому научился у моего друга доктора Гэри Слаткина. Гэри 20 лет проработал врачом в системе общественного здравоохранения, специализируясь на предотвращении эпидемий по всему миру, а когда наконец вернулся в родной Чикаго, то обнаружил эпидемию бандитских разборок. Он основал организацию по прекращению насилия под названием Cease Fire (теперь это всемирная инициатива Cure Violence Global){125}.

Гэри хотел применить те же инструменты общественного здравоохранения, которые были эффективны в борьбе с болезнями, чтобы остановить распространение вируса насилия. Подобно тому как общественные кампании по охране здоровья привлекают местных граждан к агитации в своем кругу с целью изменить поведение, способствующее распространению болезни, Гэри экспериментировал с активистами, которых он назвал пресекателями.

– Наши люди по пресечению насилия – выходцы из тех же общин, что и члены банд, и зачастую сами раньше состояли в этих бандах, – объяснил Гэри участникам первых двух недель роевой работы над конфликтом с Северной Кореей. Каждую среду мы собираемся вместе, чтобы рассмотреть, что происходит в районе, сверить записи и понять, что нужно сделать. Мы называем это таблицей пресечений.

Я посоветовал команде по работе с проблемой КНДР посмотреть необычный документальный фильм Алекса Котловица о работе Гэри под названием «Борцы с насилием» (Interruptors){126}. В фильме Алекс показывает таблицу пресечений в действии. Вокруг стола для совещаний собирается свыше десятка людей, все оживленно разговаривают, затем присутствующих призывают к порядку:

– Ладно, прекращаем разговоры. Все пришедшие, сейчас посерьезней, хорошо? Мы находимся в кризисной ситуации, и нам нужны люди, которые могут сделать все возможное. Парней убивают за что угодно. За прошедшую неделю были ли какие-либо конфликты, урегулированные в самом начале?

Остальные пресекатели на мгновение замолкают. Затем один говорит:

– Два парня ссорились. Один угрожал снести другому башку. Я успокоил его, сказал: «Он не выстрелил в тебя, это только слова». Этот конфликт мы остановили в самом начале.

Один из лидеров пресекателей объясняет: