Мы можем договориться: Стратегии разрешения сложных конфликтов

– У меня за столом «грязная дюжина»[13]. У нас были соцработники, но это не всегда способствовало снижению насилия. Поэтому в 2004 г. мы придумали новую концепцию под названием «пресекатели насилия». Большинство из них – бывшие члены банд. Потому что человек со стороны не может просто прийти и сказать гангстеру убрать оружие. Пресекатели насилия преследуют одну цель: прекратить убийства. Они не пытаются ликвидировать банды. Их цель – спасать жизни.

Один из самых эффективных пресекателей, с которым я однажды имел удовольствие познакомиться, – это потрясающая молодая женщина по имени Амина, бывшая участница банды. Один из ее коллег объясняет: «Как пресекатель насилия Амина Мэтьюз просто бесценна. Она проникает туда, куда не могут попасть многие парни. Она знает, как разговаривать с этими опасными молодыми людьми. И многие, которых я знаю и у которых много смертей на совести, уважают ее».

По словам Амины, она может их понять, потому что сама из их среды: «Я прожила годы, участвуя в перестрелках, сталкиваясь со смертью… Теперь я смотрю на своих сестер и братьев и, знаете, вижу в них себя прежнюю».

Она – подлинный представитель третьей стороны, выходец из самого сообщества.

В совершенно ином контексте я стал свидетелем другого вида коллективного сотрудничества во время работы с президентом Колумбии Хуаном Мануэлем Сантосом над прекращением гражданской войны. Как я упоминал ранее, Сантос собрал команду из пяти ведущих консультантов по переговорам. Мы принесли с собой широкий спектр точек зрения и опыт из разных уголков мира.

Нас объединяло общее стремление к миру и желание помочь президенту. Готовность работать в команде. Уважение к сильным сторонам и навыкам друг друга. И решимость остаться в процессе надолго. Хотя мы были советниками одной из сторон конфликта, мы также были и теми, кто работает на благо всех. Наша роль заключалась в том, чтобы оставаться на балконе, следить за общей картиной и помогать Сантосу построить золотой мост, чтобы положить конец войне.

Мы приезжали, как правило за день, из разных уголков мира. Нас провожали в обход службы безопасности аэропорта, чтобы о нашем присутствии не стало известно. Мы работали в тесном контакте друг с другом, президентом и правительственной переговорной группой три напряженных дня, встречались с официальными лицами и получали специальный разведывательный инструктаж. Затем мы ужинали с президентом. Наша работа заключалась в том, чтобы внимательно слушать президента, понимать, с какими сложностями он столкнулся, и максимально эффективно консультировать его по всем вопросам.

За 7 лет эта процедура повторилась 25 раз.

Мы отлично работали вместе, опираясь на сильные стороны друг друга. Наши специальности не пересекались. Джонатан Пауэлл занимался синтезом данных и прекрасно излагал выводы в меморандумах. Благодаря своему предыдущему опыту работы на посту главы администрации британского премьер-министра он хорошо знал, как работают политика и правительство. Хоакин Вильялобос, бывший командир партизан, обладал глубоким пониманием того, как мыслят их лидеры.

Шломо Бен-Ами, опиравшийся на свой многолетний опыт работы над разрешением арабо-израильского конфликта, был весьма способным стратегом. Дадли Анкерсон знал политику Латинской Америки изнутри. Я же больше сосредотачивался на стратегии и психологии переговоров, а также помогал проводить стратегические совещания и иногда выступал посредником между правительственными переговорщиками.

Наше сотрудничество казалось безупречным. Мы сформировали роевой разум – коллективный разум, который намного превосходил интеллект любого из нас по отдельности.

– Сотрудничество с вами – это мой балкон, – однажды заметил мне президент Сантос в кризисный момент мирных переговоров. Позже, когда дело было закончено, он сказал аудитории в Гарвардском университете: «Наш конфликт был настолько сложным, что я понял: нам нужна помощь – лучшая из возможных, способная извлечь уроки из ошибок и успехов других конфликтов по всему миру. Если бы меня попросили дать совет другому главе государства, вступающему в сложный мирный процесс, я бы порекомендовал созвать команду советников мирового класса по переговорам, как это сделал я»{127}

.

СОЗДАЙТЕ ПОБЕДНУЮ КОАЛИЦИЮ

Роевая тактика успешно работает против конфликта благодаря принципу критической массы. Критическая масса обеспечивает силу убеждения, необходимую для преодоления сопротивления и дисбаланса сил. По отдельности люди могут быть недостаточно влиятельными, но коллективно они потенциально более могущественны, чем любая из конфликтующих сторон.

В рамках своего исследования эволюции человеческих конфликтов я посетил выдающегося приматолога Франса де Вааля и его исследовательский центр. Де Вааль проводил обширные исследования наших ближайших родственников-приматов, шимпанзе бонобо{128}. Мне было любопытно, как бонобо справляются с конфликтами.