Мы ничего им не должны!

Россиены – последний крупный город на российской территории, его не минует ни один путешественник следующий из Пруссии в наши пределы. Стоп, здесь длительная остановка, у Александра сжалось все внутри, сейчас тезка начнет напропалую "гусарить" и задирать всех подряд, только успевай разнимать. Но чудеса – тихо, мирно, ни драк ни скандалов, ставших уже номой, хоть бы кому в морду дал – ничего ровным счетом. Фигнер словно переродился или перековался прямо на глазах, бесшабашная удаль исчезла.

Городишко маленький, грязненький и паршивенький, населен почти сплошь одними евреями с небольшой примесью поляков и немцев, русские представлены только чиновниками и военными. С 1802 года – уездный город Виленской губернии, до этого в том же качестве был в Литовской. Если заглянуть в путеводитель по Российской Империи, которого нет еще и в помине, первые появятся в 60-х годах, то там будет сказано примерно следующее: "7455 жителей (большей частью иудеи), главное занятие которых – заграничная торговля, преимущественно лесом и зерновыми хлебами. Православных церквей две, католическая одна, есть синагога – странное соотношение правда? Из общеобразовательных школ – 2-классное уездное училище, приходское, начальное и еврейское училища. В одной версте перед городом живописные развалины кальвинистского собора, разрушенного шляхтой во время барской конфедерации." Училищ Александр не заметил, скорее всего их откроют позднее, полвека спустя при Освободителе, а вот руины они видели, ямщик по дороге показал, правда с его слов получалось, что это баронский замок раньше был.

Скучал Сашка почти целую неделю, состоял в роде "часового" при ящике с деньгами, так и сидел сиднем в номере постоялого двора или трехзвездочной гостиницы – по современным ему меркам. Лишь изредка спускаясь вниз в трактир попить чаю и подкрепится пищей, и то приходилось постоянно держать лестницу на второй этаж под наблюдением. По-другому нельзя, слишком уж шустрый тут народец, а у них с собой почти 100 тысяч рублей серебром, оружие и еще масса интересных вещей. Фигнер все это время бегал по трактирам и постоялым дворам, расспрашивал проезжающих "оттуда" и местных торговцев. Известия были неутешительные, все опрошенные в один голос утверждали, что с недавних пор на таможне со стороны Пруссии в дополнение к офицерам и чиновникам появились "люди в штатском" – французы, вероятно агенты Фуше.

– Первые ласточки! Нас они с тобой караулят, как я и ожидал! – заявил начальник и скорее всего был совершенно прав. Жозеф Фуше, министр полиции первой империи в чьем ведении находилась контразведка, сделал первый ход в этой шахматной партии: е2-e4. Белые начинают, но суждено ли им выиграть, не будем забегать вперед, время покажет.

Ответные действия со стороны предприимчивого Фигнера последовали сразу – d7-d6, кто на новенького, вот вам наш король, берите господа не пожалейте только потом… Однажды спустившись из номеров в зал трактира-ресторана постоялого двора, Сашка приметил в уголке за столиком Самойловича, тот вовсю обрабатывал какого-то незнакомого полупьяного офицера. Нет скорее это "их благородие" относилось к весьма распространенной категории "офицериков" – именно так в народе называют таких сомнительных субъектов. Сам процесс простой до безобразия, намеренно проиграл Фигнер ему в винт 200 рублей и уже хорошие знакомые, еще сотню спустил и почти друзья, а дальше и последовало весьма увлекательное предложение, отказаться от которого пребывавший на мели князюшка не смог. Посмотрел Сашка на сего представителя доблестной российской императорской армии, и сразу же освеженная недавней регенерацией память выдала строки из Евгения Онегина:

"Бывало, льстивый голос света в нем злую храбрость выхвалял.

Он, правда, в туз из пистолета в пяти саженях попадал,

И то сказать, что и в сраженье раз в настоящем упоенье,

Он отличился, смело в грязь с коня калмыцкого свалясь,

Как зюзя пьяный, и французам достался в плен: драгой залог!

Новейший Регул, чести бог, готовый вновь предаться узам,

Чтоб каждым утром у Вери в долг осушать бутылки три.