Н. С. Мордвинов – адмирал и государственный деятель

И еще, в связи с этим интересно привести письмо, прошедшее через руки генерала Ермолова, ярко отображающее события тех времен. Это письмо штабс-капитана И. Г. Бурцова344 Н. Н. Муравьеву345

от 12 марта 1818 года: «Третьего дня, почтеннейший друг, получил я письмо твое от 4 февраля. Благодарю за совет: укращать страсти и обдумывать поступки по прохождении первых впечатлений. Я потому, Николай, хотел идти к Адмиралу, что почитал его человеком346, а потому не пошел, что не о своем, но о твоем вреде подумал. Впрочем, не воображай, чтоб я стал упрашивать его; нет, я хотел упрекать ему за поступки жестокие, бесчеловечные». На обороте адрес: «Его высокопревосходительству милостивому государю Алексею Петровичу Ермолову. Господину генералу от инфантерии и кавалеру. В Тифлисе. А Ваше высокопревосходительство покорнейше прошу приказать доставить гвардии штабс-капитану Н. Н. Муравьеву 4-му». На адресе штемпель: «С. Петербург»347

.

В августе 1816 года Мордвинов снова был назначен председателем Департамента государственной экономии, а потерпевший фиаско Сперанский отправлен губернатором в Пензу348. В этом же году Мордвинов снял в Петербурге у наследников обер-интенданта флота Ивана Петровича Балле дом, который в 1818 году приобрел в собственность. «Остается неизвестным, какого архитектора привлек И. П. Балле к возведению своего жилища, однако, по сохранившейся иконографии Театральной площади, а это место Петербурга охотно изображали из-за Большого театра, мы можем видеть, что это был двухэтажный дом на высоких подвалах, то есть с цокольным этажом, что делало его почти трехэтажным, в духе строгого безордерного классицизма, подобные дома в те годы и сформировали весь ансамбль площади. Сегодня только две постройки – дома 4 и 18 сохраняют исходный классицистический стиль застройки. […] Любопытно, что в Москве погибший в пожаре 1812 года дом Мордвиновых также располагался на Театральной площади, вместе с московским особняком сгорела и часть весьма ценной коллекции живописи, привезенная Николаем Семёновичем из Ливорно (Италия) и состоявшая из картин мастеров XIV–XV столетий»349

.

«Первым делом Мордвинова, по вступлении его в прежнюю должность, было изложить те начала, которыми он намерен был руководствоваться в своих действиях. Он представил их на рассмотрение государственного совета в особом, весьма подробном изложении “о вредных последствиях для казны и частных имуществ от ошибочных мер управления Государственным казначейством”. Он держался той системы, которую отстаивал до выхода из департамента экономии в 1812 г.»350.

«В своем мнении, между прочим, Мордвинов говорит следующее: “Из всех, наиболее государственное казначейство расстраивающих мер, признано уже вреднейшею излишество бумажной монеты против должного количества, удерживающего единство монеты. […] При упадке монеты ропщет воин, негодует гражданин, лихоимствует судья, охладевает верность, ослабевают взаимные услуги и пособия; благочиние, мир и добродетель уступают место разврату, порокам и буйным страстям. Да и может быть иначе, когда достояние каждого ежедневно уменьшается? Когда равно страдают богатый и бедный, роскошный и умеренный, терпеливый и невоздержанный, семейный и холостой. Когда, перед глазами каждого, видимо приближается призрак нищеты, – бедствие тем несноснейшее, что вина его не заключается в личных поступках и деяниях каждого? […] Все известные революции последовали от расстройства финансов и уклонения правительства от мер к благовременному исправлению их”. […]

В заключение своего обширного мнения, Мордвинов говорил: “Исправление финансов наших зависит единственно от воли правительства, но воли твердой, неизменной и постоянной в выполнении. А чтобы она достигла цели, необходима строгая умеренность в распределении доходов. […]. Все излишества, всякая временная прихоть, и вообще всякая издержка, произведенная без строгой необходимости, должны быть признаваемы преступлением. […] Томление России уже велико и все состояния страдают. […] Такое томительное состояние убеждает торжественно к безотложному принятию мер, не временных и подверженных изменениям, но постоянных, и действительных”.

Программа, предложенная Мордвиновым, была принята только отчасти, и с 1817 года правительство стало извлекать из обращения бумажные деньги, посредством особо для этого назначенных займов»351.

«Под влиянием этих мероприятий правительства, все русское общество оживилось. […] Крестьянский вопрос вновь обратил на себя внимание лучших людей того времени, благодаря которым в этом направлении были сделаны некоторые улучшения в крестьянском быте. Желания правительства вполне совпадали с желаниями лучшей, но не многочисленной части общества; хотя, с другой стороны, улучшение быта крестьян в России вызвало обширную литературу частных мнений, клонившуюся преимущественно к отрицательному решению этого вопроса. […]