На 100 лет вперед. Искусство долгосрочного мышления, или Как человечество разучилось думать о будущем

Идеалы вечного прогресса, утопических обществ и техно-освобождения – не более чем фантазии, считают сторонники четвертой всеобъемлющей цели человечества, которой лучше всего подходит название «режим выживания». Они утверждают, что мы слишком долго отрицали судьбу Земли и должны признать, что крах цивилизации, какой мы ее знаем, неизбежен и что наша главная экзистенциальная задача – подготовиться к худшему, развивая базовые возможности выживания.

Основная предпосылка этой идеи заключается в том, что планетарная экологическая катастрофа гораздо серьезнее, чем мы готовы признать: такие организации, как Межправительственная группа экспертов по изменению климата, систематически недооценивают масштабы кризиса из-за необходимости достигать консенсуса; все показатели говорят о том, что в ближайшие несколько десятилетий мы столкнемся с острой нехваткой продовольствия и воды в глобальном масштабе; и мы находимся на грани коллапса экосистем – от обесцвечивания кораллов до инсектагеддона[235]

. Мы не добились серьезного прогресса в сокращении выбросов парниковых газов с начала 1990-х гг., и нет оснований полагать, что ситуация изменится. Таким образом, считают «выживальщики», мы не сможем удержаться ниже международного целевого уровня потепления в 1,5 ℃ и на деле движемся к катастрофическому повышению температуры как минимум на 3–4 ℃. Наша цивилизация, утверждает академик по устойчивому развитию Джем Бенделл, уже находится в шаге от «неизбежного коллапса из-за изменения климата», который, вероятно, произойдет в ближайшие 10–20 лет. «Уже слишком поздно пытаться предотвратить глобальную экологическую катастрофу для живущих людей… Мы настроены на деструктивное и неконтролируемое изменение климата, которое принесет с собой голод, разруху, миграции, болезни и войны». Философ-климатолог Рой Скрэнтон выразился еще более лаконично: «Нам каюк. Вопрос только в том, как скоро он наступит и насколько будет разрушителен»[236]

.

Некоторые приверженцы режима выживания видят будущее как бездушный постапокалиптический мир из романа Кормака Маккарти «Дорога», соответствующий гоббсовскому «естественному состоянию», в котором наша жизнь одинока, скудна, неприятна, жестока и коротка. По мнению выживальщиков, лучшая стратегия – взять ружье, отправиться на гору и поднять за собой мост. Менее индивидуалистическая позиция, названная Бенделлом «глубокой адаптацией», заключается в том, что мы должны немедленно начать совместную работу по подготовке к серьезным последствиям грядущего коллапса. Он предлагает такие меры, как вывод населения из прибрежных зон, подверженных затоплению, закрытие атомных электростанций, которые могут быть разрушены из-за технологического сбоя или социального хаоса, увеличение производства продуктов питания на уровне общин и психологическую подготовку к «климатической трагедии», включая вполне реальную возможность «насильственной смерти до того, как все погибнут от голода»[237]

.

Хотя экологический кризис может действительно разразиться быстрее и быть разрушительнее, чем думает большинство людей, следует ли из этого, что крах цивилизации неизбежен? Человеческие общества – это непредсказуемые, сложные, нелинейные системы, для которых нет ничего неизбежного. Кто мог предвидеть подъем христианства, распространение буддизма в Индии, экономическое восстановление Европы после того, как чума унесла треть ее населения, рождение гуманизма эпохи Возрождения, социальные последствия изобретения прялки, удвоение продолжительности жизни после XIX в., конец апартеида, крушение социализма в Восточной Европе или роль интернета? Вполне возможно, что из-за изменения климата мы столкнемся с перспективой гибели сотен миллионов людей от голода, распадом системы международной торговли, раздробленностью государств, вспышками гражданских войн, систематическим подрывом доверия и других социальных норм. Но точно так же возможно, что цивилизационный коллапс не случится, по крайней мере в таких масштабах, как ожидают приверженцы режима выживания[238]. Мы никогда еще не имели дела с экологическим кризисом планетарного уровня, поэтому просто не знаем, как он скажется на обширной сети мировых институтов, сложившихся за последние 10 000 лет.