На языке врага: стихи о войне и мире

Спиннинг, заброшенный, спит:леска сползает с катушки,и полнолунье сопит —в черствую дырку от сушки.Если уснули не все:люди, зверье и натура,выйдет гулять по шоссенаша минетчица Шура.Лучше не ведать о том,что она сделает с вами:русским своим языком,русскими, напрочь, губами.Сон, как больная спинау старика-рыболова,так засыпает война

и пробуждается снова.Каждым крючком на блесне,каждым затворником чую:нас – разбирают во снеи собирают вслепую.

Рождественское

Окраина империи моей,приходит время выбирать царей,и каждый новый царь – не лучше и не хуже.Подешевеет воск, подорожает драп,оттает в телевизоре сатрап,такой, как ты – внутри,такой, как я – снаружи.Когда он говорит: на свете счастье есть,он начинает это счастье – есть,а дальше – многоточие хлопушек…

Ты за окном салют не выключай,и память, словно краснодарский чай,и тишина – варенье из лягушек.По ком молчит рождественский звонарь?России был и будет нужен царь,который эту лавочку прикроет.И ожидает тех, кто не умрёт:пивной сарай, маршрутный звездолёт,завод кирпичный имени «Pink Floyd».Подраненное яблоко-ранет.Кто возразит, что счастья в мире нети остановит женщину на склоне?Хотел бы написать: на склоне лет,но, это холм, но это – снег и свет,и это Бог ворочается в лоне.

2009

«Отгремели русские глаголы…»

Отгремели русские глаголы,стихли украинские дожди,лужи в этикетках кока-колы,перебрался в Минск Салман Рушди.Мы опять в осаде и опале,на краю одной шестой земли,там, где мы самих себя спасали,вешали, расстреливали, жгли.И с похмелья каялись устало,уходили в землю про запас,Родина о нас совсем не знала,потому и не любила нас.Потому, что хамское, блатное —оказалось ближе и родней,

потому, что мы совсем другоеназывали Родиной своей.

2009

«Звенит карманная медь, поет вода из трахей…»

Звенит карманная медь, поет вода из трахей:а если родина – смерть, а если Дракула – гей?Зажги лампаду в саду, в чужом вишневом саду,в каком не помня году проснись на полном ходу,и раб детей – Винни-Пух и князь жуков – короедтебя проверят на слух, затем – укутают в плед:сиди себе и смотри, качаясь в кресле-кача,на этот сад изнутри, где вишню ест алыча,когда в лампаде огонь свернется, как эмбрион,цветком раскроется конь, а с чем рифмуется он?Не то, чтоб жизнь коротка, но, от звонка до звонка,ты – часть ее поводка, ты – яд с ее коготка.

Обыск