На краю государевой земли

— Алтын сказал, что он присылал Байгалу в Томский город бить челом государю о том, чтобы государь пожаловал его, принял со всей его ордой под свою высокую руку. И ныне-де он рад быть под государевой рукой в холопстве навеки... И я сказал ему, чтобы он направил в Томский город послов, своих лучших людей, и велел на том дать шерть государю за себя и за всю свою орду. А ещё бы он велел дать нам вожей и велел довести до тех мест, где кочует Чагир-хан, чтобы мне узнать про Чагир-хана подлинно... И Алтын сказал мне: о том-де он с табунами своими и со всей своей ордой передумает и кого послов своих в Томский город выберет, и то-де он скажет мне в иное время. И угостив нас, он отпустил нас в стан... Да марта в 12 день прислал он к нам Туру-табуна и велел нам быть к себе. И как мы пришли к Алтыну, он сказал нам: посылаю-де я к государевым воеводам в Томский город послов, своих улусных, Сулум-кичи Аргу, да Ерденека Касандина, да Оттархана-бакши! И объявил их нам... И я сказал Алтыну, что его послы пойдут в Томский город с моим толмачом. А мне бы он велел дать, по государеву указу, вожей. Да велел бы довести до тех мест, где ныне кочует Чагир-хан. Чтобы мне узнать, откуда Чагир-хан и какие с ним люди... И Алтын сказал, что Чагир-хан веры и языку одного с ним, с Алтыном. А по роду, мол, Чагир-хан ему, Алтыну, брат.

— Братья, говоришь! — прервал его князь Иван. — Хм! Свои — вот и дерутся! — понял он, что в мугальской земле передрались между собой родичи. И один из них, Алтын-хан, просит государя защитить его от своего же брата.

— Да, — подтвердил Карякин. — Но только нас Алтын туда не пустил, потому что Чагир-хан с ним не в дружбе: тот хотел приходить на него войной. И которые люди от Чагир-хана подъезжали к его орде, алтыновой, в подъезд, и его алтыновы люди побили всех тех Чагир-хановых. И, мстя за то, Чагир-хан велит людей его, которые будут с нами в вожах, побить! Да и вас, мол, государевых людей, с ними же побьют. И я де боюсь за то от государя опалы! А ныне Чагир-хан с воинскими своими людьми отдалел. А как будет про Чагир-хана весть, что пойдёт на меня, Алтына, войной, и я-де тогда буду об оборони бить челом государю и пришлю челобитчиков своих в Томский город.

Казый остановился, посмотрел на воеводу, мол, продолжать ли рассказывать также подробно.

Но теперь его стали торопить те же дьяки, которые тоже спешили разделаться с письмом.

— Давай, давай, Казый, дальше!

— Ну что же, ладно, — флегматично промолвил Карякин. — И вот я спрашивал Алтына: где Чагир-хан прежде кочевал и давно ли с ним, с Алтыном, раскочевался? И давно ли с ним, с Алтыном, Чагир-хан в недружбе?.. И Алтын сказал: отец-де Чагир-хана кочевал от него, Алтына, своей ордой. И как отец его умер, и он, Чагир-хан, остался мал, и начали ему делать обиды от окольных орд. И он от тех обид, покинув отцовскую орду, с невеликими людьми ушёл за моря тому лет с 15 и больше. А как-де Чагир-хан возмужал за морем, то собрался с людьми, пришёл в отцовскую орду и с теми своими и отцовой орды с людьми те свои немирные земли, от кого ему была обида, поймал, и Китайское и Лабинское царства взял. Стоит же он в Китайском царстве. И на том речь закончил... А на следующий день отпустил нас Алтын-хан: да с нами пошли его лучшие люди, чтобы великому государю дать шерть за Алтына и за всю его орду. Да будучи у Алтына в кочевье, я сверх алтыновых речей разведывал про Чагир-хана всякими мерами. И проведал, что есть в алтынове кочевье от Чагир-хана утеклец. И я велел того утеклеца призвать к себе тайно киргишенину, который в то время был у Алтына. И утеклец рассказал о Чагир-хане тоже, что и Алтын.

— Хорошо, — удовлетворённо подвёл итог князь Иван. — Вот теперь будем говорить с алтыновыми. — Давайте, везите их сюда, с пашни Васьки Верхотурца-то!

* * *

Торжественная встреча в городе посольства Алтын-хана повторилась, как и в приезд Байгалы. На нижнем остроге для посланников очистили двор Васьки Башмака, боярского сына. У того двор был богатым. И там было не зазорно держать на постое послов.

Всё так же почётным строем стояли служилые от двора Васьки Башмака до съезжей.

Сабанский ввёл посланника в съезжую и представил его князю Ивану со всем его приказом.

— Великого государя царя и великого князя Михаила Фёдоровича, всея Руси самодержца и многих государств государя и обладателя, воеводе города Томска князю Ивану Фёдоровичу Татеву с товарищами бьёт челом Алтын-хана посланник Сулумкичи с товарищами!

Посланник, что-то пробормотав по-своему, поклонился русским. Поклонились и его спутники.

На этот раз с посланником в провожатых пришёл не Енечка, а киргизский князец Кончебай.

И князь Иван велел теперь ему толмачить с посланником Алтын-хана. Тот же, в свою очередь, переводил с монгольского на татарский Дружинке. А уже Дружинка толмачил с татарского на русский, как и с Енечкой.

Сначала посланник справился от имени Алтын-хана о здоровье государя.

Татев ответил: «Дал Бог, государь царь и великий князь Михаил Фёдорович здоров!»