«На лучшей собственной звезде». Вася Ситников, Эдик Лимонов, Немухин, Пуся и другие

Да кстати о национальном единообразии, не при Гукове будет рассказано. Я вот на этом знаменитом «русском Севере» какое-то время находился и кое-чего для себя заприметил. Там в деревнях совсем чисто русских кровей народ живет: ни татар у них не было, ни монгол, ни ляхов, ни шведов, ни грузин… И вы знаете, даже обидно, но более уродливого в массе своей народа никогда не встречал. Что у мужиков, что у баб, а лица, как пьяным топором рубленные. Все кривые, в буграх каких-то да прыщах. Да еще повсюду эти кусты полыни, серая щетина ковыля…

И не только лица! За всю нашу русскую историю многопудовую ни одного знаменитого – по наивысшей категории знаменитого, великого, если хотите, русского человека оттуда не явилось! Вы, конечно, возразите: «А как же, мол, Михайло Ломоносов?» Но ведь он один и есть на все про все, и дело с ним совсем уж темное. Если даже все эти сплетни да легенды отбросить и просто так умишком пораскинуть, очень его жизнь странной кажется.

Простой архангельский мужик, помор, а пришел себе в столицу и сразу так себя зарекомендовал, что и в Академию славяно-греко-латинскую его запросто взяли, и в Академический университет Петербургский, и за границу послали, и высочайшим покровительством всю жизнь обеспечивали. Помните ведь, какую ему Пушкин характеристику написал:

«С ним шутить было неладно. Он везде был тот же: дома, где все его трепетали; во дворце, где он дирал за уши пажей; в Академии, где по свидетельству Шлецера, не смели при нем пикнуть».

Кого хошь мог в бараний рог согнуть этот самобытный сподвижник просвещения! Недаром был «титан» русской мысли. Впрочем, совсем не исключено, что титанизм этот дутый. Или, если угодно «советский миф» из серии: «Россия – Родина слонов». Я от многих специалистов по истории развития науки слышал, в частных беседах, конечно, что как ученый Ломоносов – дутая фигура, и весь его вклад в науку – перевод на русский двух учебников с немецкого языка.

Вот, например, учебниках пишут, что Ломоносов открыл закон сохранения массы. Компетентные люди задаются вопросом: «Какие сей ученый муж имел для этого основания?» На пустом месте науку не делают. Проводят тщательные изыскания и получают ответ: никаких!

А ларчик просто открывался. Михайло Василич в одном письме своему товарищу как-то написал вполне банальную, даже по тем временам, фразу, что «если в одном месте что-то прибудет, в другом – убудет». Из нее сталинские мыслители сделали вывод, что, мол, великий русский ученый Ломоносов открыл закон сохранения массы.

Но ведь случайная фраза в письме не есть формулировка закона! Любому историку науки известно: впервые закон сохранения массы четко сформулировал и подтвердил опытами француз Лавуазье. Причем, не в частном письме, а научной работе.

Еще пишут, что Ломоносов разработал якобы молекулярно-кинетическую теорию газов. На поверку выходит: брехня! Не мог он ее разработать, поскольку очень слабо знал математику. И по этой причине, все его «труды» в области физики и химии – ничто иное, как беспомощные фантазии. Поэт! – одним словом. И вот в этом качестве, несомненно, зна-чи-тель-ней-ший!

А вот его великие заслуги в горном деле – это не более чем конспект лекций, что он привёз из Германии. По воспоминаниям современников Михайло там не столько учился, сколько пил да по бабам бегал. Потому математики то он и не постиг. А для темы нашей беседы Михайло Ломоносов интересен как пример национал-патриотического мифа. Что и в нашей истории просиял «русский гений», не уступающий якобы по своей разносторонности Блезу Паскалю или же Гёте.

Впрочем, собственно национальное или этническое начало в моем понимании здесь не причем. Это все факторы изначальные, плоские, как кирпичи, из которых огромный многомерный домина сложен.

Скажем, родились вы печенегом, однако здесь, на Кировской, выросли, образовались. И характер у вас «московский», а значит человек вы нервный, а значит впечатлительный и понимающий. Ведь только такой конституции человек и ощущает сгущение всевозможных ароматов старины, улавливает своим жадным до красоты взглядом, приметы подспудной художественности. Для такой личности эта самая бывшая Мясницкая, со всеми улочками да переулками, втекающими в нее прихотливо извилистыми ручейками, – просто праздник сердца. Здесь все тебе и рядом, и неподалеку.

Судите сами. Направо от нас, в переулке, дом Петра Вяземского стоит, в котором по преданию сам Александр Сергеевич Пушкин с супругой его княгинею мило озорничал.

И другого Александра Сергеевича – неприятеля его, что «Горе от ума» сочинил, особняк тут, налево от нас, чуть подальше будет. И памятник ему же, Грибоедову, на Чистопрудном бульваре красуется.

И единственный на всю Москву католический храм – костел Святого Людовика работы архитектора Бове тоже тут рядом.

И здание МУЖВЗ, оно же в последствии ВХУТЕМАС-ВХУТЕИН, со знаменитым балконом, откуда по воспоминаниям Бориса Пастернака профессура местная народными беспорядками любовалась. Вот оно – в ста метрах от нас, напротив Главпочтамта.