«На лучшей собственной звезде». Вася Ситников, Эдик Лимонов, Немухин, Пуся и другие

Ну так вот, подхожу я поближе и вижу: лежит на земле, раскинувшись, баба одна, из наших вольнонаемных, мертвецки пьяная и похоже, что в полной отключке. Юбка на ней задрана до пупа, а между ног здоровенный огурец торчит. И вот этот самый капитан, тоже в стельку пьяный, лупит ее по брюху ногой и орет: «Команда… пли!»

Меня завидев, покачался еще с минуту, затем плюнул и, махая зачем-то руками, ушел.

А эту бабенку я много раз потом на кухне встречал: ничего себе, бодренькая такая. И вместе их не раз наблюдал: сидят себе, как голуби, на солнышке и греются.

Обозвала его заразой.И он, как зверь, за эту фразу

Подбил ей сразу оба глаза.Она простила – но не сразу[69].

Сам Гуков не раз с воодушевлением предрекал, что из таких вот историй, пережитых, или записанных со слов очевидцев, народится новое, национальное направление в русской литературе. Ибо начало ему уже положено – еще в прошлом веке, и самим Федором Михайловичем Достоевским, а это что-то да значит!

И это предсказание его оправдалось: появился вскорости «Один день Ивана Денисовича»[70] а за ним – в «самиздате» и остальная «лагерная проза». И расцвела эта проза пышным цветом, обогатив великую русскую литературу целым набором стилистических находок.

…а, впрочем,не всё ли нам равно – писать – свободным

или каким-нибудь еще – стихомв концентрационном лагере…[71]

Однажды проявил все-таки Гуков, и весьма настойчиво, некоторую конкретную диссидентскую активность – предложил пойти с ним и другими «стоящими» людьми на Красную площадь, чтобы продемонстрировать там «этим гадам» наше категорическое «нет» в связи с вторжением в Чехословакию. Он даже конкретно время назвал, но никто из присутствующих, а это была довольно беспардонная, веселая, циничная, всезнающая и голодная компания, на боевое предложение его не откликнулся.

«Стоящие» люди на Красную площадь все-таки вышли, где их изрядно поколотил возмущенный народ. Однако самого Гукова среди них почему-то не оказалось. Может, осознал он под конец, что акция эта носила вовсе и не патриотический, а банально демократический характер, и вовремя отступился. Или были тому иные причины – кто его разберет, только, когда в «Русский чай» забредал Вадим Делоне – хорошо ему известный молодой человек из когорты тех самых «битых», Гуков сразу же тушевался и незаметно исчезал.

Пусть каналии рвут камелии,

И в канаве мы переспим.Наши песенки не допели мы —Из Лефортова прохрипим.Хочешь хохмочку – пью до одури,Пару стопочек мне налей —Русь в семнадцатом черту продали

За уродливый мавзолей.[72]

– Вы тут архитектуру местную воспеваете? – с пафосом начал Гуков, выпив первую рюмку портвейна из моего графинчика, – Подслушал я вполуха, как вы сладко мурлычете, уважаемый Кара-Мур-р-р-за. А в это время товарищи ваши боевые, большевички огненные, Тургеневскую публичную библиотеку крушат и все, что рядом с ней понастроено! И ничего их не смущает: ни особняк этот старинный – чистейший «московский» ампир, ни то, что это «первая» публичная библиотека в Москве, где все, кому охота была, за бесплатно знаниями питаться могли… Ведь ваш же собственный горячо любимый вождь, товарищ Ульянов и, я не боюсь этого слова, Ленин здесь, в этой самой Тургеневской библиотеке образование свое незаконченное повышал. И причем на халяву, за счет московского трудового народа – купцов всяких там гильдий, которых он же в благодарность на корню извел.

И почему все мерзопакостности такого рода у нас процветают? Ответ прост: из-за отсутствия у русского народа национального самосознания. Вот французы, они хрен чего сломают, у них национальное сознание в печенках сидит, они его с материнским молоком впитывают. Скажите мне на милость: крушили они когда-нибудь столь безбожно свой Париж? Нет, конечно. И евреев командовать не подпускают, оттого и порядок сохраняется, и искусства всяческие процветают.

– Вы, Гуков, по обыкновению вашему маму с папой путаете. Библиотеку эту ломают как раз по причине наличия национального самосознания, точнее, его остевого качества – умения от своих собственных щедрот хапнуть и с размахом. Вас на эту тему еще покойный Николай Васильевич Гоголь просветил. И какой же русский человек, скажите, упустит золотую возможность – урвать то, что плохо лежит? А в Мосгорисполкоме денежки лежат под реконструкцию города. От такого только глубоко нерусский человек отказаться может, да и то очень несознательный.