«На лучшей собственной звезде». Вася Ситников, Эдик Лимонов, Немухин, Пуся и другие

– А ничего. К жене хахаль нагрянул, куда деваться? Вот и плаваю здесь всю ночь да тебя сторожу, чтобы дуриком не утоп – тоже дело. Сейчас бы принять в самый раз, согреться, да у меня денег ни копейки нет. А то бы я мигом принес. Тут аккурат при самом бассейне бабка одна живет, так она первачом день и ночь торгует. Классная вещь!

Нашел я в потаенке бушлата заначенные на черный день деньги и дал ему. Он взял их в зубы и скрылся в тумане – уплыл и больше уже не вернулся. Вот я и думаю теперь:

КТО ЭТО?КТО ЭТО БЫЛ ТАКОЙ?!Херувим, гуманоид, змей.ЧЕГО ЕМУ НАДО?[107]

Ну, а что, если гуманоид? – то есть обычный мужик, и действительно козел такой, то, может, и потонул он на радостях, кто ж его знает?

Я, помнится, подождал его с полчаса, да и в город пошел. Смотрю, а навстречу капитан наш бежит, и морда его аж позеленела от страха, так, видно, перетрухнул, бедняга. Как завидел меня – плюнул в сердцах и пошел назад.

дом он тожезнаешь какчувствует онвсем фундаментомтак жекак и мы

то что и мыдумаема знать знаетможет быть и побольше нашегоочень может бытьи очень даже побольшечем те же мы[108]

И вот, когда наконец очутились мы с Сашей на улице, в жизнерадостной толпе москвичей и гостей столицы, всосавшийся в кровь алкоголь оказал таки свое порочное действие на наше подсознание. И, повинуясь исключительно зову плоти, целеустремленно направили мы стопы свои на стезю греха, чтобы там, говоря словами Фрейда, удовлетворять свои сексуальные импульсы гетеросексуальным путем.

Сначала двинулись мы прямиком в сторону Красной площади, где можно было играть в «ручейки» и танцевать под «гитару и баян», но, в конце концов, оказались около Троицких ворот Кремля, рядом с Манежем, в компании двух миловидных тетенек средней упитанности, которые «клюнули» на Сашу, наш бодрый возраст и связанные с ним возможности.

И уже в игривой беседе начали мы прощупывать различные варианты совместного времяпровождения, как вдруг неподалеку от нас появилась из вечернего мрака, насыщенного волшебными тенями и мутными отсветами московских фонарей, небольшая группа, человек восемьдесят. В них сразу же опознали мы кубинцев, поскольку одеты были они в знаменитую униформу, и во главе этой группы размашисто шагал бородатый гигант с сигарой во рту – сам товарищ Фидель Кастро Рус.

Кубинцы, по-видимому, вышли из Троицких ворот и теперь неторопливо шествовали прямо в нашу сторону, всем своим видом являя революционную бодрость, молодцеватость и товарищеское дружелюбие.

Товарищ Кастро подошел прямо к одной из наших новых знакомых и попросил юркого переводчика передать ей свои горячие поздравления по случаю международного праздника солидарности трудящихся. Женщина оказалась не из робкого десятка: она не ахнула и не завизжала для приличия, а протянув товарищу Кастро руку, поблагодарив его за теплые слова. Затем она попросила переводчика непременно передать вождю кубинской революции поздравления от себя лично и в своем лице от имени всего советского народа, что и было незамедлительно выполнено.

Физиономии кубинцев засветились радостью пролетарского интернационализма, и пока переводчик говорил, они одобрительно в такт ему, кивали головами, как китайские болванчики. Затем товарищ Кастро задал вопрос, на который в буржуазном мире гражданин отвечает обычно только в присутствии своего адвоката:

– Скажите, пожалуйста, где вы были, откуда сейчас идете и куда?

Однако женщина не смутилась – по всему чувствовалось, что ей не в первой: и не на такие вопросики отвечала!

– Я была в кино, товарищ Кастро, смотрела фильм о замечательной кубинской революции, где вы лично играли заглавную роль. Ну, а теперь вот радуюсь празднику и связанными с ним возможностями.

Товарищ Кастро очень обрадовался, столкнувшись с такой искренностью в лице обыкновенного советского человека. Он еще раз пожал женщине руку и пожелал ей большого счастья в труде и личной жизни.

Затем, видимо, он решил, что настал черед мужчин, и хотел было осчастливить своей беседой Сашу Лейбмана. Но тертый профессионал переводчик, учуяв особенности исходившего от Саши амбре, закрыл его своим телом, одновременно подставив пред светлые очи меня, как наиболее подходящего из возможных собеседников мужского пола.

К этому времени вокруг нас образовалась уже небольшая толпа человек эдак в сорок, состоящая по преимуществу из мужеподобных особей в сильно нетрезвом состоянии.

Товарищ Кастро явно чувствовал обстановку, отчего любезно согласился на предложенную ему замену и с протянутой рукой обратился ко мне.

– Ну как вы поживаете? – спросил он меня с добродушной улыбкой уже утолившего свой первый голод великана-людоведа…