На перекрестках судеб

Она сделала шаг. До пропасти оставался еще один. Последний.

Михей спешно перебирал весомые аргументы. Кажется, нашел:

— Вы собираетесь к ним?

— Куда же еще? Без них моя жизнь утратила смысл. А заодно вкус, цвет, ценность…

— Но если вы уйдете вот так, то не сможете встретить своих любимых. Нигде и никогда, неужели забыли, что самоубийцы не попадают туда, где продолжаются невинно убиенные?

— Откуда вы узнали…

Подобный аргумент уже встречался в ее жизни. Где и когда?

Мощнейший порыв воздуха распахнул створку окна. Елена покачнулась. Михей рванул к ней. И тогда женщина сделала шаг…

Эпилог

Три года спустя. Беларусь. Минск

В погожий осенний день по аллее Кальварийского кладбища шествовала необычная процессия. Симпатичный седоволосый мужчина катил инвалидную коляску. Чуть позади пухлощекая девочка лет десяти толкала перед собой вторую коляску. Кукольную.

— Пап, скоро? — канючила она. — Манюня кушать хочет.

— Манюня устала? — живо поинтересовалась сидящая в первой коляске девочка. — Давай я покачаю!

— Я и сама могу…

Мужчина улыбнулся:

— А не сама ли ты кушать хочешь, Ольгуша?

Девочка потупилась.

— А ведь предлагал зайти в кафе. Говорил: прогулка будет долгой. А ты что ответила?

— Да, — повторила девочка в коляске, — ты что ответила?

— Что к маме хочу. Я, правда, соскучилась. Потерплю пока. Скоро мама будет?

— Скоро, — вздохнул мужчина. — Еще два поворота и подъем на горку. Дойдем?

— Дойдем? — спросила Ольгуня у куклы. И уверенно ответила за нее: — Дойдем.

— Па… — заерзала в коляске Анфиса, — я тоже хочу дойти.

— А сможешь? Ты же только после больницы.

— Буду стараться. Зато мама как обрадуется.

— Давай так: два поворота проедем, а на горку пешком поднимемся. Чтоб уж наверняка, договорились?

— Соглашайся, Анфиса, так легче будет…

К огороженной кованой решеткой могилке они подошли вместе.

— Мама…

Пожилая женщина, склонившаяся над надгробием, обернулась на голос девочки.

— Фисочка! Ольгунька! Михеюшка… Вы…

Ольгуша бросилась бабушке на шею. Анфиса потянула Михея за оградку.

— Как вы тут?

— Я? — женщина грустно улыбнулась. — Нормально. Племянник довез до самых ворот. Дальше на своих двоих. Справилась. А куда деваться? Мои родненькие…

Дрожащие руки суетливо поправляли цветы в никелевой вазе, смахивали с полированного гранита пылинки. С фотографий на притихших девочек смотрели давно ставшие знакомыми лица…

— Де-ду-шка… — старательно выговорила Анфиса.

— Бабушка… — продолжила Ольгуша.

— Мама…

Михей оглянулся на приближающуюся пару. Женщина с коляской. Третьей в их сегодняшней компании. И самой главной.

Он поднял Анфису на руки и пошел навстречу. Сзади семенила Ольгуша. И теща.

— Насилу добралась! — Лена остановила коляску у края дорожки. — Капризничал всю дорогу. Думала уже домой возвращаться.

— Купила хоть? — подошла Анна Романовна. — Говорила же: я лучше сама. Нет, уперлась…

— Могу я хоть чем-нибудь помочь? А то носитесь, со мной как с фарфоровой вазой династии Мин. А я, между прочим, взрослая самостоятельная женщина.

— И ничего не носимся, — встал на сторону тещи Михей. — Предоставляем максимум свободы и самостоятельности. Вон, Виктор на полном твоем попечении. Я его даже на руки брать боюсь. И девочки весь день проводят с вами.

— Ой, можно подумать, отец о них забыл! Каждый вечер то в прятки, то в лото, то мультики вместе… Сегодня с самого утра увез…

За простыми фразами скрывались глубокие чувства и отношения. Мир в молодой семье был хрупок и неустойчив. И ее глава, а по совместительству защитник, старался предупредить ненужные мысли супруги, отвлечь. При необходимости — переключиться на иную волну. Вовремя усмотреть опасность и отреагировать. Уловить двоякий смысл или смену настроения.

Отличными помощниками в этом нелегком деле оказались девочки. Особенно Ольгуша. Этот солнечный ребенок обладал тончайшей интуицией. И щедро одаривал теплом близких. Достаточно было голосу матери задрожать, споткнуться о невидимый постороннему наблюдателю барьер, как девочка распахивала свои удивительные глаза, расцветала нежной улыбкой:

— Мам, я блинчики хочу…

Или:

— Ой, я котенка во дворе забыла…

И все грозы обходили их стороной. Лена забывала о тревогах, хваталась за муку или бросалась на поиски котенка. А нежная улыбка дочери неуловимо сменялась хитрой, глазки лучились лукавым светом. Ольгуня несла крест ангела-хранителя с завидным достоинством. Появлялась всегда вовремя, уходила тоже. Щедро отдавала себя во имя спокойствия и благополучия других. И радовалась достигнутым эффектам. Мило, наивно и удивительно искренне.

Трудно было представить, как они могли существовать без этой странной и вместе с тем очень правильной девочки. Родной и любимой…

Странная сложилась семья. Три бабушки — Нонна Трофимовна порывалась окончательно переехать из Н* в Беларусь, чтобы быть поближе к своим ненаглядным внукам. Вездесущий кот Бублик не заставил себя ждать, прибыв в Минск первым же рейсом. И за день успел обаять каждого из семьи. Далее, мама, две дочки. Отец. Крошка сын. И пять домов в разных концах света. Так и жили…