На развалинах мира

Мы уже отошли от поселка и пересекли русло. Я мог выпустить его на поводке, не боясь того, что он убежит. Но щенок, словно изменив свое решение относительно нашего вынужденного знакомства, вовсе не собирался убегать… Черный комок, неуверенно держась на подгибающихся лапах, сделал шаг, другой и ткнулся мордочкой мне в руку. Волна нежности к этому маленькому существу сразу затопила меня без остатка – я столько дней был один! И этот щенок, по моей вине, оставшийся без матери – и, может быть, спасённый этим от смерти, сейчас искал во мне защиту и тепло, которого я и сам был лишён. Я взял его на руки, и щенок сразу прижался к моей груди. Он перестал поскуливать, быстро отогреваясь и пряча влажный нос в искусственном меху моей самодельной куртки.

– Есть хочешь?

Я погладил его по холке. В ответ он высунул шершавый язык и лизнул меня в ладонь. Это выглядело настолько впечатляюще – как осознанная реакция! – что я на мгновение растерялся…

– Ну… Ты что, слова понимаешь? Бред какой-то.

Вильнувший хвостик слегка задел руку. Пёс снова ткнулся мордочкой в шерсть и затих, подобравшись в мохнатый и пушистый клубок. Некоторое время я просидел без движения – отдыхал от длительного перехода, да и щенок, на первый взгляд не очень тяжёлый, всё-таки был ощутимого веса, особенно, когда проделаешь двенадцать-двадцать километров с таким грузом за спиной. И почти всю дорогу этот груз не вёл себя спокойно… Кроме того, в мешке лежала и шкура овчарки – я понапрасну надеялся, что знакомый запах сможет его успокоить. Щенок заёрзал. Я опустил его на землю, слегка опасаясь, что он попытается убежать. Но ему было необходимо другое – пес отошёл в сторонку, и, как бы извиняюще на меня глядя – мол, сил больше нет терпеть, а спрятаться негде! – присел и сделал лужицу. Я усмехнулся:

– Иди сюда.

Щенок послушно вернулся.

– Ну что, пообедаем? А то ещё идти порядочно. Пока еще до места доберёмся. Придется тебя на ночь привязать покрепче – а то вдруг передумаешь, да смоешься от меня обратно. А там тебя уже никто не ждет…

Я достал банку консервов, вскрыл её ножом и, посмотрев, как щенок терпеливо ждёт, и только подрагивающий хвостик выдаёт обуревающие его желания, выложил половину содержимого на землю.

– Ишь ты, какой воспитанный. Ну, ешь!

Второго приглашения не понадобилось. Тушёнка исчезла с такой скоростью, что я только рассмеялся, глядя, как пропадают куски мяса и гречневой каши с того места, где они лежали секунду назад. Нос щенка воткнулся в землю, туда, сюда – где? Ведь лежало, только что? Пришлось дать ему ещё немножко. Остаток я выскреб ложкой, отломил кусочек от сухаря и запил его водой из фляги. Щенок тоже хотел пить. Я налил воду в сложенную трубочкой ладонь и опустил её вниз. Он вылакал её, облизнулся, и снова лизнул.

– Ну, всё, хватит. Ты и так тяжёлый, а тащить тебя на верёвке – только время терять. Так что придётся снова в мешок. Потерпи.

В мешок пёс не хотел. Он зевнул, встал на задние лапы, и положил свою голову мне на колени, просясь обратно на руки. Я приподнял его, и, не опуская, принялся рассматривать, подумав о том, что как-то не удосужился сделать это раньше. Пес был весь чёрного цвета, и лишь на грудке, начинаясь от шеи, и заканчиваясь где-то в районе пупка, красовалось белое пятно. Шерсть была чистой – видимо, при всём своём безумии, его мать заботилась о щенке и вылизывала его, так что он не выглядел грязным и заброшенным заморышем. У него были большие, массивные лапы, с очень широкой пятой, что говорило о том, что щенок должен, со временем, вырасти в очень крупную собаку. Об этом говорил и размер его матери, справится с которой я бы никогда не смог, если б не случайность да топор… Уже сейчас в щенке чувствовалась будущая сила и мощь. Остренькие зубки, белым снегом выглядывающие из пасти, крепкие клыки, грозящие вырасти в настоящие кинжалы. Этот щенок был прекрасной находкой – та жизнь, которую мне предстояло теперь вести, значительно облегчалась с приобретением такого товарища. Правда, в прошлом у меня никогда не было собаки, и я не знал, как её тренировать, приучать к командам, лечить от заболеваний. Я посмотрел щенку в глаза. Пёс не отвёл свои блестящие чёрные бусинки – он очень уверенно держал взгляд, а ведь ни одно животное не может смотреть в глаза человеку!

– Ну, ну… И как тебя зовут?

Щенок тихонько гавкнул – ему надоело висеть в моих руках. Пришлось опустить его на землю, с которой он немедленно вновь поднялся на задние лапы и стал карабкаться мне на колени.

– Ладно. Придём домой – придумаем тебе имя.