Над словами

Аяна поднялась наверх, к свету, и шла между полок, с удивлением отмечая, что людей стало значительно больше по сравнению с предыдущим её визитом сюда. Юные кирио сидели за несколькими столами рядом с катисами, молодыми и постарше, и переписывали что-то в большие тетради или просто слушали катисов, которые объясняли им что-то, показывая в книги.

– Ого! Анвер! – шёпотом воскликнул один из мальчишек, и Аяна с удивлением распознала в нём Бертеле. – Не ожидал!

Он подошёл, оправляя новенький камзол, справно на нём сидящий, одёргивая нарукавники.

– Я тут с катисом Нелит, – хихикнул он. – Катис Анвер, посмотри, кто пришёл!

Шако встал навстречу Аяне, протягивая руку, потом пару раз моргнул и отдёрнул её.

– Но... – прошептал он, показывая то на бороду Аяны, то на свой подбородок.

– Пришлось отрастить, – прошептала она. – Что поделать...

Шако чуть не рассмеялся, но вовремя спохватился, прикрыв рот рукой.

– Ладно. Я на нижний этаж, – сказала Аяна, глядя на разложенные на столе листы бумаги и книги, над которой они трудились. – Как ваши занятия?

– Отлично, – тихо сказал Шако. – Сэйнан растёт. Передай добро другому, – улыбнулся он. – Удачи, кира.

Аяна спустилась по тёмной холодной лестнице на этаж ниже и шла между рядов огромных книг в толстых переплётах, окованных металлом, под неусыпным оком хранителя, который следовал за ней, словно тень, немного раздражая.

– Ты так и будешь стоять надо мной? – спросила она жалобно, когда он донёс до стола тяжёлую книгу Распо Микрета, написанную щедрым, не сдерживаемым ничем, включая размах страниц, почерком на пожелтевших листах, заключённых в толстенную кожу, с металлическими углами.

– Положено, – сказал хранитель, явно скучая. – Как-то раз юный кир серебро ободрал с родового списка крейтов, с тех пор велено следить.

Серебряные уголки были действительно примечательными. Украшенные мутноватыми плоскими зелёными камнями, тяжёлые, как и на других книгах, они уж точно могли привлечь куда больше внимания, чем список крейтов с краткими жизнеописаниями.

Аяна листала книгу, слегка отодвинувшись, потому что увесистые жирные буквы не позволяли окидывать взглядом страницу целиком, и гадала, сколько бы листов такая книга заняла, будучи напечатанной, как те бесполезные книги для дэсок. Она внимательно читала рецепты, выписала пару тех, что показались ей полезными, и наконец нашла нужный. Ускорение родов...

Жертвенный ноготь молил о пощаде, пока Аяна читала список возможных последствий. Усиленное сердцебиение, жар, судороги, жажда... смерть. Руки дрожали, и грифель скрипел, крошась над бумагой, а сердце билось так, будто Аяна сама сняла пробу со сваренного зелья. Потрясающе. Ещё и рум... Хотя Сола говорила, что хмельное вытягивает из трав то, что не может вытянуть порой вода, и предотвращает порчу. Ладно. Ребёнку Луси это уже не повредит.

Дорога домой была печальной. Аяна смотрела в окно экипажа, прислонившись к раме окна, которая пахла сырым деревом, провожая глазами балкончики домов пляшущих улиц, вывески и деревья, заботливо окружённые решётками.

На одном из перекрёстков экипаж остановился, и после недолгого ожидания, оглядываясь на перекрёсток, она увидела длинные худые лошадиные ноги на большой телеге, торчащие из-под грязной мешковины. Телега удалялась в сторону южного склона, и ноги покачивались. вызвав приступ тошнотворной тоски и сожаления.

– Останови тут, – сказала она кучеру и спрыгнула у дороги, ведущей к конюшне.

Ташта встретил её нетерпеливым фырканьем. Аяна прижалась лбом к его лбу и стояла, почёсывая его шею, обнимая его, потом кивнула парню, который чинил уздечку, сидя в углу, и направилась домой, пытаясь стряхнуть прилипшую, как мокрый после дождя лист, тоску.

Вараделта встретила её на кухне, показала на мешочек, добытый Арчеллом, и, вытерев руки о передник, перебирала листы, списанные с книги.

– Да. Это похоже на то, что я пила, – сказала она, добравшись до нужного. – И тоже на руме. Это очень горькая штука.

Она печально посмотрела на Аяну, потом кивнула на плиту.

– Давай начнём. Надеюсь, оно не понадобится. Нагрей рум, я принесу из кладовой флакон.

Снадобье в небольшом флаконе, похожее оттенком на ачте, но слегка зеленоватое, стояло на столе, притягивая четыре пары глаз.

– Это оно? – спросила Луси, печально глядя на флакон.

– Тебе сейчас это не нужно. Сола тоже говорила, что нужно ждать. Это на всякий случай.

– А мне ты смешала то, что я просила?

Аяна оторвала взгляд от флакона и потянулась за мешочком.

– Вот. Будет храниться года полтора, или пока не заберутся жуки. Там внутри бумажка, где написано, как это пить, и рецепт, чтобы ты могла собрать себе такое же. Твой лунный цикл собьётся. Не пей это часто... Лучше вообще не допускай такого. И оно может не сработать.

– Спасибо, – сказала Ригрета. – Почему-то всё, что в жизни приятно, приводит к похмелью, появлению детей, поплывшей талии, либо неприлично, либо стоит безумных денег.