Над словами

Аяна стояла на крыльце, зачарованно глядя, как отдельные крошечные снежинки кружатся в пронзительно чистом воздухе, и тают, даже не касаясь земли.

– Снег... – прошептала она. – Надо же...

– Садись, – сказал Конда, показывая на доску на ступеньках.

– Откуда?

– Решил, что это прекрасная традиция. Надо заимствовать хорошие обычаи.

Она осторожно опустилась на доску, и Конда сел рядом, улыбаясь. Их дыхание смешивалось, вылетая облачками пара и постепенно растворяясь над ними, над ступеньками и над садом.

Конда открыл ладонь, будто приглашая снежинку сесть на неё, и одна из падающих морозных звёздочек медленно опустилась на его протянутую руку.

– Поймал, – сказал он, быстро сжимая пальцы и дуя в кулак. – Держи.

Аяна с улыбкой отрыла пальцы его протянутой руки и тихонько ахнула. На ладони лежало изящное витое колечко, серебристое и сияющее, с небольшим прозрачным камнем, похожим на кристаллик льда. Она с восторгом подняла глаза.

– Конда! Какое красивое!

– Надень.

Кольцо скользнуло на палец. Маленький камешек, прозрачный, как капля застывшего чистого воздуха, как только что растаявшая снежинка, горел преломлённым в гранях лучом солнца, на несколько мгновений выглянувшим из прорехи в облаках и тут же спрятавшимся обратно.

Они сидели рядом на доске для посиделок и смотрели, как Кимат, которого Луси вывела в сад, весело носится между шарообразными деревьями на ножках, напоминающими странных нахохлившихся зелёных птиц, а в роще олли за оградой, хлопая крыльями, взлетают на ветки птицы каделе, и снежинки падали на кафтан и на синий бархат плаща, под которым танцевали чёрно-белые журавли.

– Ты не хочешь съездить на новогоднюю ярмарку? – спросил Конда. – На нескольких площадях будут ярмарки и гуляния.

– Как в сентябре?

– Нет. В сентябре был просто торг. А это будет, как ты говоришь, прямо вот праздник.

– Хочу, – кивнула Аяна с горящими глазами. – Очень. Я пропустила все праздники и ярмарки, пока была в дороге и работала у Эрке.

– Да они, в общем-то, похожи, – улыбнулся Конда. – в деревнях это торг и танцы, в городе – торг и выпивка. Поедем завтра?

– Конечно! – закивала Аяна. – Конечно, поедем!

12. Катис

Коляска несколько раз застревала на перекрёстках, и брань извозчиков и кучеров летела со всех сторон, перемежаясь ржанием лошадей и заливистым свистом.

– Тут громко, – сказала Аяна, когда они проехали третий такой перекрёсток.

– Всё равно тише, чем в детской. А он ведь был таким тихим, – сказала Ригрета, устало потирая висок. – Он молчал всю дорогу по Арнаю. Аяна, как ты выдерживаешь это? Он болтает просто без умолку, и пугает меня своим "ого!", подходя со спины. Я не понимаю половину того, что он говорит. Я от его болтовни уже даже мыслей своих не слышу.

– Мне здорово помогло то, что я сидела с младшими, – пожала плечами Аяна. – Научилась отсеивать важное от не очень важного. Все этому учатся... У нас не принято работать, когда у тебя...

Она осеклась и посмотрела на Арчелла, который сидел напротив, рядом с Ригретой, а он непонимающе уставился на неё, но потом всё же, видимо, понял, потому что слегка порозовел и смятенно уставился в окно.

– Я поняла, – сказала Ригрета. – Неподходящие дни. Которые не подходят. Совершенно ни для чего.

Арчелл краснел всё сильнее, а Ригрета еле сдерживала смех.

– Хватит смущать моего камьера, – сказал Конда.

– Всё, всё, – хихикнула Ригрета, поднимая ладони в примирительном жесте. – О! – она глянула на руку Аяны, и глаза расширились. – Это... Это снежный алитэйт?

Аяна подняла руку с кольцом и повертела ею на свету. Камешек засиял гранями в рассеянном свете.

– А ты ценитель, – сказал Конда, прищурившись. – Айи даже не спросила, что это за камень.

– В каком смысле? – обиделась Аяна. – Это твой подарок! Какая разница, что это за камень? Ты сделал его из снежинки своим дыханием.

Конда затрясся, отвернувшись к окну, и Аяна вздохнула.

– Смейся, смейся. Конечно же, я знаю, что это было немного иначе, но ведь так смешно, когда человек верит в чудо, не правда ли?

Ригрета откровенно хихикала, и Конда прижал Аяну к себе.

– Я не насмехаюсь над тобой. Я в восторге от твоей веры в чудо, душа моя, – сказал он, успокаиваясь. – Алитэйты – редкие камни. Кто-то утверждает, что их больше нет в нашем мире, кроме тех, что уже нашли. Они во много раз ценнее алмазов. Их добывали в горах на землях Таох и в Рети, а ещё в горах Телара. Говорят, они были созданы пламенем угасающего тела дракона, которое сплавило воедино воду, воздух, огонь и землю. Конечно же, это лишь красивая легенда, но, знаешь, говорят, что эти камни способны прояснять разум и открывать истину.

– Редкие камни? – спросила Аяна, слегка нахмурившись. – Это значит...

– Я не покупал его, если ты об этом. Я оказал некоторую помощь дому Виркат, но у них не было золота, чтобы отблагодарить меня. Глава рода порылся в шкатулке и достал пару камней, но я взял только один, так что Виркат всё ещё мне благодарен.

Ригрета удручённо смотрела на Конду, потом вздохнула.