Над вольной Невой. От блокады до «оттепели»

Знаменитое стихотворение Ильи Эренбурга середины 50-х. Сама метафора перехода от сталинской «зимы» к хрущевской «весне», или «оттепели», принадлежит именно Эренбургу. «Весна в ЛЭТИ» — часть этого процесса, начало «весны» 50-х годов, сменившей суровую сталинскую «зиму».

Прошло меньше двух месяцев со дня похорон Сталина, и вот 11 мая 1953 года около Выборгского дворца культуры — огромная толпа, люди, откуда-то узнавшие о том, что здесь будет премьера «Весны в ЛЭТИ», стараются проникнуть в зал. В Выборгском дворце зал на две тысячи мест, но попасть все равно невозможно. Настоящее безумие. Очередь к кассам в ДК «Выборгский» выстраивается до самой Невы, за порядком следит конная милиция, студенческие патрули, дружинники с повязками.

В один из спектаклей толпа сметает кордоны, выламывает окна и двери, устремляется в зал. Зрители не свисают только что с люстр. Спектакль состоялся, но институтскому профкому потом предстоит еще долго компенсировать затраты ДК на ремонт.

Вся тогдашняя молодежь: и студенты, и стиляги, и отличники, и двоечники, хотели непременно попасть на спектакль. Некоторые безбилетники — их можно было отличить в зале по паутине на одежде — умудрились пролезть в зал через крышу, через вентиляционные трубы.

Молодежь 50-х

По словам Михаила Смарышева, это был маленький, но все же вызов социалистическому реализму, который тогда безраздельно царил на сцене и в кино. «Недаром Товстоногов, который видел спектакль, потом говорил о привлекательности формы спектакля, ее необычности, о том, что ее надо изучать. Не мог же он сказать, что в „Весне в ЛЭТИ“ просто отказались от соцреализма». Высоко оценивает спектакль и другой выдающийся театральный режиссер Николай Акимов.

Музыкальное обозрение из жизни студентов-электротехников становится первой культурной сенсацией «оттепели». Представление, в котором не был задействован ни один профессиональный актер, обсуждают маститые деятели искусств, в прессе появляются рецензии, билеты на очередные представления реализуются через театральные кассы города, часто с нагрузкой (типичный формат советской торговли тех лет, когда дефицит реализуется вкупе с товаром или услугой, не пользующейся спросом). Спектакль исполнили девятнадцать раз, из них четыре — в Москве. В столице спектакли идут с не меньшим успехом, причем один из них дается специально для театральной общественности столицы: артистов, режиссеров, критиков. Спектакль запишут на пленку и несколько раз покажут по ТВ.

Руководитель клуба ЛЭТИ Светлана Петухова вспоминала, что после «оглушительного успеха „Весны в ЛЭТИ“ как-то сразу многое стало позволено и люди обнаружили у себя множество художественных талантов… стали писать, петь, танцевать».

«Весна в ЛЭТИ» уменьшила количество потенциальных электротехников, но дала солидную прибавку Союзу писателей и Союзу композиторов. Песни Александра Колкера стали на десятилетия всенародными хитами. Вместе с Кимом Рыжовым они создали музыкальные спектакли, с успехом шедшие на многих сценах. Побывавший на одном из представлений Аркадий Райкин приглашает к сотрудничеству Гиндина, Рябкина и Рыжова, которые объединяются в драматургическое сообщество «ГинРяРы» (по первым буквам фамилий).

Михаил Смарышев вспоминал: «Конечно, это были робкие и слабые попытки сделать что-то свое, ничего сверхъестественного или, избави бог, диссидентского. Но вот необычность, яркость и отсутствие стереотипов, которые царили в те годы на профессиональной сцене, привлекли к этому спектаклю большой интерес».

Пятидесятники

Ленинградские пятидесятники (их принято неточно называть шестидесятниками) — те, кто родился после нэпа, но до войны, те, кто не пошли по возрасту на фронт. Те, кто провел блокаду в осажденном городе или спасался в эвакуации. У кого в школе над доской висел Иосиф Виссарионович, а в университете — Владимир Ильич, постепенно оттесненный Никитой Сергеевичем. Кто учился в раздельных — мужских и женских — послевоенных школах, вырос на «трофейных» кинофильмах. Те, у кого отцы, деды, дяди часто погибли на войне или были расстреляны НКВД.