Над вольной Невой. От блокады до «оттепели»

Из немцев читали еще Генриха Белля (в 1957, 1958 и 1959 годах издан роман «И не сказал ни единого слова», в 1958 — «Хлеб ранних лет», в 1959 — «Дом без хозяина», в 1961-м — «Бильярд в половине десятого», в 1962-м — «Где ты был, Адам?», в 1964-м — «Глазами клоуна») и Ганса Фалладу («Волк среди волков» 1957, 1959).

Но самые сильные впечатления у тогдашних отечественных читателей были, вероятно, от американской прозы. Бродский, скажем, объяснял любовь Довлатова к американским писателям: «Сережа принадлежал к поколению, которое восприняло идею индивидуализма и принцип автономности человеческого существования более всерьез, чем это было сделано кем-либо и где-либо. Я говорю об этом со знанием дела, ибо имею честь — великую и грустную честь — к этому поколению принадлежать. Нигде идея эта не была выражена более полно и внятно, чем в литературе американской, начиная с Мелвилла и Уитмена и кончая Фолкнером и Фростом».

Кто-то читал Дос Пассоса, Стейнбека, Хемингуэя в еще довоенных, чудом сохранившихся изданиях. Но большинство познакомилось с американцами в конце 1950-х. В 1959 году выходит двухтомник Эрнеста Хэмингуэя, в 1960-м печатают на русском «За рекой, в тени деревьев».

Владлен Неплох:«Читали Хэмингуэя, читали Ремарка, кальвадос пили. Когда мы пили портвейн, мы говорили: „Пойдем по кальвадосу возьмем“. Но Хэмингуэй был в каждом доме, портрет его был, я не знаю, как без этого можно было жить. Такое время было, „Старик и море“ был настольной книгой».

С 1957 года российский читатель узнает Уильяма Фолкнера. В 1958 году у нас выходят его книги, вначале «Семь рассказов», потом в 1959-м «Поджигатель. Рассказы», в 1963-м «Полный поворот кругом», в 1964-м «Деревушка», в 1965-м «Город» и «Особняк». Трумэна Капоте начнут печатать с 1963 года, в 1965-м выходит «Завтрак у Тиффани». В 1960 году «Над пропастью во ржи» Сэллинджера печатает «Иностранная литература», в 1965 году появляется «Великий Гэтсби» Скотта Фитцжеральда, в 1968-м выходит «Вся королевская рать» Роберта Пенна Уоррена.

Вплоть до середины 50-х магазины «Ленкниги» безлюдны. Романы лауреатов Сталинской премии и труды основоположников марксизма не раскупаются. Настоящие книгочеи в букинистических магазинах. Положение изменилось с «оттепелью». В Доме книги не протолкнуться. Неформальные отношения с продавцами — огромная удача: могли отложить дефицитную книгу или предупредить о ее появлении. Особенной популярностью пользовалась работавшая в отделе поэзии на втором этаже Люся Левина, упомянутая даже в знаменитом газетном фельетоне, предшествовавшем посадке Иосифа Бродского.

Около Дома книги, 1960-е. Из архива Дома книги

Александр Яблонский:«Книга владела умами. Тогда только начинала пробиваться сквозь пыльные заросли творений сталинских лауреатов молодая зелень настоящей литературы — западной прозы, по преимуществу, и молодой советской поэзии. В пространстве от Литейного до Восстания можно было услышать имена и Хемингуэя, и Ремарка, и Фрэнсиса Скотта Фитцжеральда, даже Фолкнера. Рассказывали (шепотом), что кто-то однажды на углу Маяковского и Невского, прямо напротив кинотеатра „Художественный“, произнес имя Джона Дос Пассоса. „Евтушенко — кто это? О, о, да, вспомнил — попсовый такой, клевый, в кепарике, хотя Роберт покруче будет — глубоко берет, чувак“… Одними из самых известных персон Брода были Люся Левина — продавщица из Дома книги, и Олег из „Академкниги“».