Надежда (Сергеевна)

Да, все-таки жаль, что «Осу» пришлось бросить. И не потому, что она была необратимо повреждена. Ничего необратимого там не было! Ну, подумаешь, разбила нос! Так случалось летать и с более серьезными повреждениями. Главное, ходовая часть работает отменно, топлива полны баки, приборы функционируют нормально, а что сидели друг у друга на головах и управление только ручное — так не привыкать! Но именно поэтому ее и оставили — слишком много там набилось народа. Флайер был перегружен и долго не мог протянуть. Кроме того, попробуй полетать в такой чаще! Метров через двадцать-тридцать опять во что-нибудь врежешься! Да и мысль о том, что на радаре намного проще засечь такую большую цель, неприятно тревожила.

Поэтому пришлось снять с флайера все мало-мальски ценное, оставив только маячок, и, нагрузившись под завязку, отправиться в путь.

Шли, выстроившись цепочкой-змейкой, что вскоре стало оптимальным вариантом. Одновременно не без сожаления расстались и с частью вещей, оставив при себе только запасы провизии, боеприпасы и кое-какие медикаменты. Прочее закопали под корнями приметного дерева, и Асер выжег на коре две литеры «Ч» и «А» — первые буквы названия своего корабля и своего имени. Маячок оставлять не стали — некогда было.

Люди растянулись, несмотря на то, что десятники старательно подгоняли абордажников. Но пираты не были приучены к таким рейдам. Если им и случалось воевать на поверхности планеты, то они старались не отходить от корабля дальше, чем на пять-шесть местных километров. Приземлиться, быстро сделать свое дело и еще быстрее улететь. Поэтому они и волновались, то и дело отвлекаясь.

— Ай! Черт!

На пути группы рос раскидистый куст. Не сговариваясь, все обходили его по той же стороне, что и капитан, и лишь пилот решил шагнуть в другую сторону. И его нога тут же по щиколотку погрузилась во что-то мягкое.

— Твою мать! Помогите!

— Ты чего? Выбраться не можешь?

— Да меня там что-то дер…

Он осекся. Глаза вылезли из орбит. Мужчина дернул ногой, для опоры цепляясь за куст — и тут его нога так резко ушла в землю по колено, что он не удержал равновесия.

— Ай!

— Ты чего? Давай вставай!

К нему потянулось несколько рук, схватили, стали тянуть на поверхность. Он дергался, крича от боли. Потом внизу что-то сочно хрустнуло. Пилот вскрикнул особенно жутко, и тут же его выдернули на поверхность. Спасатели еле удержали равновесие, но шарахнулись в разные стороны от спасенного — его ногу ниже колена что-то словно откусило. Из обрывка хлестала кровь.

Пилот закричал, катаясь по траве и хватаясь за обрывок. Совершенно случайно он попал на то самое место, где провалился первый раз — и дикий вопль перешел в еще более дикий визг — земля подалась под ним. Снизу выметнулась щель узкой пасти, сомкнув челюсти на локте несчастного. Рывок, другой — и жертва наполовину погрузилась в рыхлую почву, где у него, судя по звукам, оторвали руку.

От диких криков заживо поедаемого человека звенело в ушах. И крики еще были слышны, когда Асер шагнул вперед и выстрелил ему в голову. Обладатель челюстей дернулся — прекратившее сопротивление тело стало быстро погружаться под землю. Не прошло и минуты, как на том месте, где погиб пилот, лишь растрепанный мох и пятна крови напоминали о трагедии.

Трагедии, предсказанной Йейко. Первой среди многих. Асер тряхнул головой, отгоняя тяжелые мысли.

— Смотреть под ноги. Шаг вправо, шаг влево — смерть. Понятно? — отчеканил он. — След в след. За мной!

И первым продолжил путь. Притихшие пираты последовали за ним.

Лес вокруг вдруг обрел мрачные краски. Этот странный подземный хищник оказался не единственным враждебным обитателем. Через полкилометра одного из пиратов схватил безобидный с виду куст, мимо которого они проходили. Он спокойно пропустил троих и атаковал четвертого, вонзая в него острые шипы на концах листьев. По счастью, им не удалось пробить прочную кевларовую ткань комбезов, но руки и лицо расцарапал так, что больно было смотреть. К тому же острый шип ухитрился выколоть человеку глаз.

Дальше — больше. На следующем километре пиратов атаковала стайка каких-то маленьких колючих зверьков, которые подпрыгивали на высоту колена и пребольно кусались. Их, конечно, расстреляли всех до единого, но перед этим они успели искусать нескольких человек. Единственному спасшемуся технику самый крупный зверек выкусил коленную чашечку, так что пришлось наскоро сооружать носилки. Пока работали, с ближайшего дерева спустилось нечто восьминогое, оплевало еще двоих какой-то едкой слюной.

Два часа спустя отряд потерял еще троих. Двое были убиты местными обитателями, напавшими из засады, стоило остановиться на привал. Пиратов атаковали, когда они отошли помочиться и разорвали на куски прежде, чем на крики прибежали остальные. Сгоряча абордажники расстреляли группу полосатых зверей, превратив их тела в кашу, но убитых это не вернуло.

Третьим был стюард. На него напала какая-то липучая прозрачная субстанция. Она вмиг обволокла несчастного, и тот задохнулся, тараща на друзей глаза и разевая рот в беззвучном отчаянном крике.