Наондель

Долго готовилась я к кровавой луне. Звезды показали мне, что она скоро наступит. Мать научила меня читать знаки. Это момент времени, когда сила луны мощнее всего и она притягивает к себе силу Земли. Она лежит на поверхности, и все жертвы, приносимые тогда, действеннее, чем в любое другое время. Я ощущаю это в себе. Все мои позвонки поют от силы. Давно мне не доводилось бродить среди деревьев зимил, Искан запретил нам выходить, но теперь, когда настала ночь, я все равно их чувствую. Если я начну танцевать лунный танец, мои ноги превратятся в их корни, я смогу протянуть их вглубь земли и почувствовать, как во мне кипит сила. Мои корни спускаются в самые глубинные притоки источника. Он зовет меня. Пока я сижу и пишу это, при свете единственной свечи, зов становится все сильнее. Кажется, я не только ощущаю зов во всем теле, но и слышу его, как тревожный гул. Воздух в моей комнате становится все тяжелее, должно быть, это сила заполняет и сам воздух. Пахнет… дымом?

Я поднялась и выглянула в окно. Увидела дым. Услышала крики людей. Дворец Тишины весь объят пламенем.

Источник зовет меня.

Я достаю нож, который спрятала после приема пищи и долго точила, так что он стал таким же острым, как жертвенный нож матери, хотя он не из обсидиана. Мне выпала возможность. Если я найду хоть одну открытую дверь, то проберусь к источнику и принесу еще одну жертву – большую жертву. Жертвоприношение при кровавой луне источнику силы – такому мощному, как тот, что есть здесь, в Охаддине, – сделает меня жрицей, такой же сильной и мудрой, как мать. Или даже еще сильнее. Нельзя терять времени. Свои записки я заберу с собой. Может статься, что после этого жертвоприношения я уже не вернусь, и не хочу, чтобы кто-то нашел эти бумаги. Тепло одеваюсь для холодной ночи. Я готова.

Кларас

Меня разбудила Эстеги. Я спала крепким сном. Мне понадобилось много времени, чтобы вынырнуть на поверхность. Она стояла, склонившись надо мной, с лампой в руке.

– Дворец Тишины горит, – сказала она. – Дверь не заперта.

Я села в постели.

– Мы сбежим? Прямо сейчас?

Она кивнула.

– Я разбудила Сулани.

Она беззвучно вышла из моей комнаты.

Поспешно одеваясь, я подумала об Орсеоле. Понимала, что она станет нам обузой, что ее придется тащить за собой. Она может потянуть нас всех на дно. Но иногда нужен груз. Без него сети бы всплыли. И она помогла мне найти «Наондель».

Тонкой веревкой я привязала парус к своему телу. Вошла Сулани, одетая и серьезная. За ней вошла Эстеги, поспешно бросая в мешок лампы, масло, огниво. Вокруг талии и на плечах у Сулани было несколько мотков веревки. Хорошо. Они восприняли мои слова. К тому же я увидела у нее в руке нечто блестящее и острое.

Я указала пальцем.

– Оружие?

Она подняла над головой большой нож.

– Эстеги удалось пронести его сюда для меня. Воин не идет в бой без оружия.

В это мгновение я порадовалась, что не сбежала одна.

– Мы можем спуститься по лестнице, – негромко проговорила Эстеги. – Сначала в кладовку. А потом?

Она взглянула на меня и Сулани. Я не знала, как мы выберемся с территории дворца. После нашего плана напасть на стражей я не придумала ничего дальше. Но тут Сулани засунула нож за пояс.

– Через крышу пагоды над источником. С нее мы переберемся на стену. У нас есть веревки.

Я положила ладони на живот.

– Я помогу тебе, – проговорила она. – Другой дороги нет. Все ворота под охраной. Вы обуты?

Я не поняла, о чем на спрашивает.

– Нам придется преодолеть в темноте долгий путь и очень быстро. Мы не можем идти босиком, слишком опасно.

Я показала свои ноги в сандалиях. Эстеги свои. Сулани кивнула в знак одобрения. Свои волосы она заплела в маленькие жесткие косички и стянула сзади в узел, чтобы они не мешали ей.

– Орсеола? – спросила Сулани.

– Ее мы должны взять с собой.

Выйдя из моей комнаты, мы заглянули в большой зал. Там собрались другие наложницы, некоторые с грудными младенцами на руках. Они стояли у окон. В их глазах отражалось зарево пожара. В нашу сторону они не смотрели. Я поспешила в комнату Орсеолы. Та сидела на кровати, скрестив ноги.

– Прочь-прочь-прочь, – монотонно бубнила она.

Вытащив ее сандалии, я расправила ее ноги и стала обувать ее, пока она равнодушно бормотала «прочь-прочь-прочь». Я надела на нее теплую куртку и прикрепила ей на спину ее шкатулку с драгоценностями. В комнату заглянула Сулани.

– Ты справишься?

Я кивнула. Вывела Орсеолу из комнаты. Увидев через окно языки пламени, она остановилась.

– Ловцы снов! – отчетливо произнесла она. Эстеги поспешила в ее комнату, потом вышла и показала ей свой мешок.

Сулани пошла вперед. Я следовала за ней, ведя за руку Орсеолу, Эстеги замыкала шествие. Никто не обратился к нам, когда мы покинули большой зал, свернув в коридор. Там было темно. Отчетливо ощущался запах гари.

– Хрусть-хрусть, – проговорила Орсеола. – Сны превращаются в дым.