Напиток для Шапокляк

– В том-то и была прелесть положения, что родители у моей «крестницы» умерли уже очень давно. Растила ее тетка – сестра отца, которая всю жизнь жила где-то на севере и только после смерти брата перебралась в его квартиру, чтобы воспитывать сиротку. Отношения у нее с братом были так себе, взять на себя воспитание девочки она решила только из-за того, что новый статус сулил ей прописку в большом городе. Близости между ней и Наташей так никогда и не возникло, задушевных разговоров они друг с другом не вели. В общем, я решил рискнуть и выиграл. Наталья с радостью согласилась считать меня своим «крестным». Очень обрадовалась, когда узнала, что в этом мире у нее есть родная душа. Так она выразилась. Со своей стороны я тоже очень старался не разочаровывать ее. Она была мне нужна. И кроме того, лично к ней я никакой антипатии не питал. Обычная толстая и недалекая баба.

– И все же кое-что вы упустили из виду, – произнес Арсений. – Был человек, который знал всю подноготную семьи Натальи Платоновны.

– Кто это?

– Парикмахерша.

Лицо Селивана исказила злорадная улыбка.

– Спохватились!

– Женщина, которая стригла еще мать Натальи, знала все подробности из жизни ее родителей. Этого вы не учли. А между тем именно ей было понятно, что быть вашей крестницей Наташа никак не может. Нет, крестить они своего ребенка крестили. Но сделали это в строжайшей тайне. Родители Натальи Платоновны были партийными и прекрасно знали: стоит кому-то пронюхать о том, что два члена Коммунистической партии крестили свою дочурку, они могут попрощаться со своими партийными билетами. А вместе с этим они потеряют все связанные со своим положением привилегии. И вообще – потом шуму не оберешься, станут на работе «песочить» на каждом собрании и напоминать о случившемся. Поэтому свою дочь они крестили тихо и без свидетелей. Крестным отцом стал батюшка, который и проводил обряд. Парикмахерша об этом знала, потому что вообще всегда и все знала о том, что делается в жизни ее клиентов. И очень удивилась, когда услышала, что возле ее клиентки появился какой-то новоявленный «крестный». Ясно, что самозванец. Ведь тот сельский батюшка был очень стар, он никак не мог бы дотянуть до наших дней. И что случилось дальше? Парикмахерша явилась к вам? Чего она хотела? Денег?

– Если бы это! Я бы это еще понял и принял. В конце концов, в наше время все люди хотят извлечь материальную выгоду из своего положения. Но нет, она хотела правды. И что мне было ей сказать? Я наплел красивую историю о том, что давно и тщетно влюблен в Наташу, что мечтаю быть с ней, но опасаюсь ее отказа. И потому придумал такой необычный способ быть рядом со своей любимой женщиной.

– И она вам поверила?

– Вроде бы легенда сработала. Женщины все существа сентиментальные, Лариса расчувствовалась, даже немного поревела, что лично ей такой сильной любви в жизни не обломилось. Но я прекрасно понимал: подобная легенда не выдержит никакой серьезной проверки. Если начнется официальное расследование, то Лариса может и усомниться в том, что я сказал ей правду. В любом случае она может рассказать про меня Наталье, и я моментально попаду под подозрение полиции. Мне этого было совсем не нужно.

– И вы убили несчастную женщину?

– Не переживайте. Она совсем не страдала. Я дал ей снотворное, а потом включил газ. Она умерла во сне.

– Очень гуманно с вашей стороны.

– Да, я такой. Я вообще стараюсь избегать лишних страданий. Сфабриковать прощальную записку самоубийцы тоже не составило труда.

– Но вы стали «крестным» Натальи Платоновны не случайно, вы задолго до этого уже спланировали мысленно убийство ее подруги.

– Это была моя основная цель. То, ради чего мы с матерью все и затеяли.

– Но зачем было убивать Ольгу Михайловну? Неужели месть была вам столь желанна даже спустя многие годы после того, как случилась трагедия? Неужели вы мечтали отомстить за маленькую девочку Ниночку, дочку вашего деда, вашу несостоявшуюся тетушку, которой вы никогда не знали, не видели и которая была для вас и вашей матери просто именем или в лучшем случае лицом с фотокарточки?

– Я мог бы рассказать вам о том, как страдал всю свою жизнь мой дед. Мог бы рассказать, как из-за этого проклятого семейства раньше времени погиб мой отец. Но к чему мне пытаться выглядеть лучше, чем я есть на самом деле? Никаких глубинных личностных мотивов у меня не было. Сразу скажу, что мной двигало чувство справедливости. Что мое, то должно вернуться ко мне! Безразлично, каким способом, но должно! Эти люди украли у нас целое состояние. Отец и дед всегда считали, что большевики нас просто ограбили. А желая спасти Ниночку, ее родители выложили все свои подкожные накопления. Все золото. Все драгоценности, которые чудом удалось сохранить после революции, перекочевали в жадные лапы ворюги-интенданта. Одного из тех, кто отбирал у нас якобы неправедно нажитое и называл нас кровопийцами.

– И даже его арест и последующий расстрел вас с ним не примирили?