Наконец, в 22.00 эскадренные миноносцы контр-адмирала А. В. Колчака отделились от отряда и, увеличив ход до 25 узлов, легли на курс 248 градусов, ведущий в Норчепингскую бухту. Через четверть часа крейсера и 6-й дивизион эсминцев подвернули влево (на курс 215 градусов) и прекратили зигзаг.
Тем временем — около 9 часов вечера — неприятельский конвой из десяти «ценных рудовозов
» в охранении трех вооруженных траулеров из состава 5-й группы 1-й «флотилии охраны судоходства» под командованием лейтенанта резерва Пликерта вышел в южном направлении и за полчаса до полуночи находился юго-восточнее плавучего маяка Хевринге, за пределами шведских тервод[814].В четверть двенадцатого в районе Ландсорта с русских эсминцев были замечены дымы, и вскоре «Новик» со товарищи нагнали неприятельский конвой, шедший вдоль берега на юг в растянутой кильватерной колонне (приложение 30). Опустившаяся ночь была тихой и светлой, однако обе стороны, как замечает германский исследователь, «оставались в неведении, противник перед ними или нейтральные корабли
»[815]. Совершенно очевидно, что в этой ситуации контр-адмиралу А. В. Колчаку, корабли которого располагали более чем трехкратным преимуществом в скорости, следовало бы обойти караван (пусть даже нейтральный) со стороны берега и «отжать» конвой от шведских территориальных вод. Даже в том случае, если атакующие со стороны берега русские эсминцы были бы скованы кораблями охранения, грузовые суда оказались под ударом крейсеров и миноносцев П. Л. Трухачева, державшихся в 15 милях мористее. Следует заметить, что сам Петр Львович рекомендовал А. В. Колчаку действовать именно таким образом[816]. Вместо этого в 23.33 начальник минной дивизии преждевременно, оставаясь в кормовых курсовых углах противника, приказал сделать предупредительный выстрел впереди по курсу концевого судна, опасаясь атаковать нейтральных шведов. Этим решением, точнее, несвоевременностью этого решения, А. В. Колчак лишил атаку внезапности, дал немногочисленным кораблям непосредственного охранения связать себя боем и позволил транспортам с рудой без потерь отойти в территориальные воды нейтрального королевства.
Схема бокового вида германского вооруженного траулера. Корабли этого типа входили в состав сил хранения «шведских» конвоев
В 23.38, после второго предупредительного выстрела, лейтенант резерва Пликерт направил транспорты к шведскому берегу, прикрыв их дымовой завесой, а сам на траулере «Вильям Юргенс» вместе с двумя подобными судами (на каждом — по одному 88-мм орудию) повернул навстречу русским эскадренным миноносцам и принял бой на контркурсах.
В этот момент Александр Васильевич принимает еще одно решение, вполне соответствовавшее полученным им инструкциям («в первую очередь атаковать концевой вооруженный пароход
»), но весьма сомнительное с точки зрения тактической целесообразности. Вместо того чтобы оставить в покое слабосильные и тихоходные неприятельские эскортные суда и преследовать уходящие под берег рудовозы, А. В. Колчак «держится правил яко слепой стены» и поворачивает на северо-запад, стремясь, как значится в рапорте на имя командующего флотом, не разойтись с кораблями непосредственного охранения конвоя и не потерять из виду самый крупный из них — концевой. Вдогонку по транспортам было выпушено лишь несколько снарядов, не причинившие неприятелю вреда. «Новик» выпустил с дистанции около 15 кабельтовых две торпеды по «группе небольших судов, открывших по нам огонь», но также без успеха, хотя с русских эсминцев вроде бы наблюдали «сильный взрыв» и отметили прекращение неприятельскими кораблями стрельбы[817].Кстати, в деле 31 мая (13 июня) русскими кораблями впервые были использованы трассирующие снаряды — «факелы». Вся траектория снаряда, по наблюдению флагманского артиллериста 1-го дивизиона миноносцев старшего лейтенанта Л. Н. Ростовцева, была отчетливо видна в воздухе, и не было ни одного случая, когда бы «факел» не сработал. «Общее впечатление таково,
— заключил Лев Николаевич, — что мы имеем в снарядах данного типа надежное средство поражения»[818].