Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917)

В глазах германского военно-политического руководства Российский флот превращался в потенциального противника. В октябре 1913 г. военно-морской агент в Германии и Голландии капитан 2 ранга Е. А. Беренс докладывал в МГШ, что после очередной речи первого лорда британского адмиралтейства У. Черчилля о морских вооружениях Англии и Германии имперский статс-секретарь по морским делам А. фон Тирпиц заявил журналистам о невозможности объяснить англичанам, что германский флот строится не только против Великобритании. Кроме того, морской министр Германии не нашел в речи своего английского коллеги ни слова о кораблестроении в России, тогда как, по словам А. фон Тирпица, «наше положение именно в Балтийском море нас начинает беспокоить»[326].

Н. О. фон Эссен

Важной вехой в координации замыслов действий армии и флота на северо-западном стратегическом направлении стало состоявшееся 15 (28) декабря 1906 г. совещание начальников сухопутного и морского генеральных штабов генерал-лейтенанта Ф. Ф. Палицына и капитана 1 ранга Л. А. Брусилова «по вопросам об установлении взаимных задач военно-сухопутного и морского ведомств». Усмотрев главную на Балтийском театре угрозу в «посылке сильной эскадры и значительных десантных войск» со стороны Германии (возможно, в союзе со Швецией), руководители генштабов определили свое видение роли флота в парировании «враждебных действий

» потенциальных неприятелей. «Сухопутной армии важно быть уверенной, — указывалось в журнале совещания, — что морские силы империи в этих водах в состоянии помешать, а в крайности затянуть десант восточнее меридиана реки Наровы. Положение сухопутной армии было бы более обеспечено, если указанная граница, по имеющимся морским средствам, могла бы быть отодвинута западнее — к меридиану Ревеля, а еще лучше к Аланд — Моонзунду. Ставя эти скромные пожелания… Генеральный штаб полагает, что стремиться ныне к господству над соединенными морскими силами Германии и Швеции или одной Германии в предстоящие два десятилетия невозможно, да и излишне»[327].

А. фон Тирпиц

Материалы совещания легли в основу совместного всеподданнейшего доклада начальников генштабов, одобренного царем 4 (17) января 1907 г. (приложение 1). Цель действий флота на Балтике состояла в том, чтобы обеспечить отмобилизование и развертывание войск, назначенных для обороны столицы[328].

Тем временем МГШ интенсивно работал над составлением планов строительства флота и его применения в будущей войне. Высочайшее одобрение «Программы развития и реформ морских вооруженных сил России» и первые успехи в координации усилий с сухопутными коллегами позволили развить наработки генмора в «стратегические основания» для «Большого плана войны 1907 года» («Плана № 18»), которые 19 марта (1 апреля) 1907 г. были доложены новым морским министром адмиралом И. М. Диковым государю и были им утверждены[329]

. Этот документ интересен прежде всего изложенными в нем соображениями о формах и способах решения сформулированных ранее задач и, исходя из этого, определением потребного состава сил на каждом из морских театров.

На Балтийском море наиболее вероятным противником считалась Германия, обладавшая сильным военным и многочисленным коммерческим флотами[330] и способная высадить крупный десант на побережье Финского залива — в тыл развертывающейся русской армии. В качестве вероятного союзника немцев рассматривалась Швеция, военно-морской потенциал которой признавался важным и при этом неблагоприятным фактором обстановки на Балтийском театре. Как значилось в докладе МГШ с обоснованием необходимости учреждения должности военно-морского агента в скандинавских странах, «в настоящее время (осень 1906 г. — Д. К.), когда наш флот в Балтийском море настолько ослаблен… с морскими силами Швеции нам приходится считаться как с серьезным противником»[331].