Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917)

Трансформацию направленности и содержания стратегического планирования в российском морском ведомстве, эволюцию планов применения морских сил в 1906–1914 гг., в которых аккумулированы взгляды высшего государственного, военного и морского руководства на роль и место военно-морского флота в будущей европейской войне, представляется целесообразным исследовать в параграфах, разделенных по географическому принципу. Это вызвано географической обособленностью Балтийского и Черноморского театров военных действий, принципиальными различиями в их физико-географических условиях, внешнеполитической обстановке и составе своих сил и сил флотов потенциальных противников, а также крайне ограниченными возможностями межтеатрового маневра силами и, наконец, известной самостоятельностью и весьма широкими полномочиями командования морских сил этих морей. Все это позволяет утверждать, что процессы стратегического планирования на Балтийском и Черноморском театрах являлись в определенной степени обособленными.

В тесной связи с разработкой планов применения флота находилась деятельность МГШ в рамках военно-морского сотрудничества с союзной Францией и дружественной Великобританией — аспект военного планирования, особенно важный в условиях подготовки к коалиционной войне. В наши задачи не входит анализ всего многообразия внешнеполитических, дипломатических и иных сторон данной проблемы. Мы попытаемся осветить роль Морского министерства (точнее, МГШ и подведомственных ему заграничных военно-морских агентов) в деле установления контактов с коллегами из государств Антанты и ответить на вопрос о том, в какой мере результаты сношений с англо-французами отразились на направленности и содержании стратегического планирования накануне Великой войны.

1.1. ЭВОЛЮЦИЯ ОПЕРАТИВНЫХ ПЛАНОВ МОРСКИХ СИЛ БАЛТИЙСКОГО МОРЯ

С образованием в 1906 г. МГШ работа по планированию оперативно-стратегического применения морских сил впервые в отечественной военно-морской истории приобрела систематический и планомерный характер. В основу своей деятельности руководство и офицеры генмора положили идею о том, что «всякая затрата средств на флот, не истекающая из общего плана обороны, согласованного с военно-политическими задачами государства, является бесцельной и лишает флот средств, могущих быть необходимыми для его целесообразного и планомерного развития»[319]. Поэтому первым шагом МГШ на поприще военного планирования стала попытка выяснения именно внешнеполитических аспектов проблемы.

Л. А. Брусилов

Справедливо полагая, что формулировать стратегические и оперативные задачи следует исходя из задач политических, начальник генмора капитан 1 ранга Л. А. Брусилов в июле 1906 г. обратился к министру иностранных дел А. П. Извольскому с просьбой дать «правильную точку отправления» для работы. В частности, был поставлен ключевой вопрос — следует ли считать балтийское направление главным, а западных соседей — «наиболее опасными». Однако столь очевидная для молодых офицеров МГШ необходимость в увязке внешней политики и морской стратегии не была, вероятно, вполне осознана дипломатическим истеблишментом. Во всяком случае, А. П. Извольский, как и его предшественник граф В. Н. Ламздорф годом ранее

[320], уклонился от прямого ответа. Глава внешнеполитического ведомства ограничился рассуждениями о сближении с Англией, которое, видимо, должно было в ближайшем будущем изменить расклад сил в Европе, и предложил вынести эту проблему на решение авторитетного межведомственного совещания[321].

Не больше определенности было и в директивах главного вершителя российской политики — императора Николая II, который в рескрипте на имя вице-адмирала А. А. Бирилева по случаю назначения последнего на пост морского министра (от 29 июня (12 июля) 1905 г.) ограничился весьма общими указаниями на «безотлагательное обеспечение морской обороны отечественных берегов во всех наших водах». Едва ли наставления такого рода могли стать откровением для руководителей морского ведомства. Очевидно, что никаких иных задач, кроме «обороны отечественных берегов

», слабый Балтийский флот решить был не в состоянии в 1907 г. Россия располагала здесь тремя линейными кораблями против 19 германских, шестью крейсерами против 31 германского и 70 миноносцами (не считая устаревших номерных) против 98 у немцев. Конкретных же указаний о направленности политики империи в балтийском регионе и о перспективах возможной войны генмор не получил и от державного вождя.

А. П. Извольский