Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917)

Отсутствие внятных директив сверху заставило командование Балтийского флота самостоятельно формулировать задачу нарушения неприятельских морских коммуникаций. Однако в оперативном плане Балтфлота на 1916 г., точнее, в его составной части — «плане активных операций» — это было сделано неконкретно, без определения цели и способов действий на сообщениях противника и выделяемого для решения данной задачи наряда сил и средств. Составители плана ограничились весьма неконкретным указанием «…стремиться к уничтожению открытой силой всякой более слабой части неприятельского флота и всех коммерческих его судов (выделено мной. — Д. К.) каждый раз по выходе их в море

»[800]. Таким образом, задача нарушения морских перевозок противника была отнесена к числу второстепенных и, как видно из приведенной цитаты, подчинена более узкой задаче — ослаблению военного флота неприятеля.

Причину такого положения следует, видимо, искать не только в осторожности ставки, но и в осмотрительности самого командующего флотом. В. А. Канин и его подчиненные, памятуя о прошлогоднем прорыве германского флота в Рижский залив, сосредоточили все свое внимание на расширении и совершенствовании системы позиционной обороны. Основные силы Балтфлота в течение всей кампании не проявляли наступательного порыва, укрываясь за оборонительными рубежами в Финском и Рижском заливах и пребывая в «томительном бездействии»[801]

. Причем балтийское командование не изменило своей позиции даже летом 1916 г., когда германский Флот открытого моря, изрядно потрепанный в Ютландском сражении, стоял в ремонте (поврежденные линкоры и линейные крейсера вышли из строя на два — три месяца[802]) и, следовательно, не мог оказать полноценной поддержки немногочисленным морским силам Балтийского моря.

Заблаговременная подготовка органов военного управления и сил русского Балтфлота к действиям на сообщениях противника в полном объеме не производилась, планирующие и директивные документы штабом флота не разрабатывались. Подготовка конкретных действий и мероприятий была возложена на командование соединений, однако некоторые шаги в этом направлении были предприняты только в дивизии подводных лодок (командующий под брейд-вымпелом капитан 1 ранга Н. Л. Подгурский). Ее штабом (флаг-капитан — капитан 2 ранга С. Д. Коптев) была разработана специальная инструкция командирам лодок для действий на «шведской» коммуникации. Не вникая в тактические нюансы документа, отметим, что командирам лодок рекомендовалось избирать позиции на участках трассы, расположенных вне шведских тервод, и при необходимости менять районы действий с целью дезориентации противника[803]. Командирам предписывалось строго соблюдать нейтралитет Швеции и нормы призового права, хотя в 1916 г. это выглядело неуместным донкихотством и вызывало понятное недоумение в среде балтийского подплава. «Русское правительство лишний раз желало показать всему миру, что ведет войну честно и благородно, не прибегая к «жестоким» и «варварским» способам, в которых союзники обвиняли немцев… Опять эта игра в «европейцев», желание быть больше европейцами, чем сами европейцы!

» — писал по этому поводу один из командиров подводных лодок[804].

Н. Л. Подгурский

Применение сил российского флота на неприятельских сообщениях в 1916 г. характеризовалось целым рядом особенностей, представляющих значительный интерес с точки зрения развития военно-морского искусства.

Из опыта первых кампаний командование Балтфлота сделало справедливый вывод о том, что систематическими боевыми действиями ограниченным составом сил и средств на обширных пространствах театра трудно достигнуть значительных успехов, так как обстановка зачастую требовала не просто затруднения судоходства противника, а его пресечения в том или ином районе на оперативно значимый промежуток времени. Поэтому главное, на наш взгляд, достижение командования Балтийского флота состоит в том, что летом 1916 г. оно внедрило в боевую практику новую форму применения сил флота на неприятельских сообщениях — морскую операцию по нарушению коммуникаций противника.