Наш общий друг. Часть 2

При своемъ полномъ самообладаніи Юджинъ сказалъ это такъ оскорбительно, что респектабельная правая рука Гедстона, сжавъ респектабельный волосяной шнурокъ, на которомъ висли респектабельные серебряные часы, была готова затянуть этотъ шнурокъ вокругъ его горла. Ничего боле Юджинъ не счелъ за нужное прибавить. Онъ стоялъ, склонивъ голову на руку, продолжая курить, и невозмутимо глядлъ на волновавшагося Брадлея Гедстона съ его стиснутой правой рукой, — глядлъ такъ, что тотъ былъ готовъ сойти съ ума.

— Мистеръ Рейборнъ, — проговорилъ между тмъ мальчикъ, — намъ извстно не только то, что я сейчасъ вамъ сказалъ, намъ извстно больше. Сестра моя пока еще не знаетъ, что мы все открыли, но мы открыли все. У насъ съ мистеромъ Гедстономъ былъ планъ дать образованіе моей сестр, по совту и подъ руководствомъ мистера Гедстона, ибо онъ въ этомъ дл самый лучшій авторитетъ, что бы вы тамъ ни думали о немъ, куря свою сигару… И что же мы узнаемъ? Что мы узнаемъ, мистеръ Ляйтвудъ? — Мы узнаемъ, что моя сестра уже беретъ уроки безъ нашего вдома. Мы узнаемъ, что въ то самое время, когда сестра моя неохотно и холодно выслушиваетъ вс наши планы, составленные нами для ея же пользы, — планы мои, ея брата, и мистера Гедстона, достойнйшаго судьи въ этихъ вопросахъ, — доказательствомъ чему служатъ его аттестаты, которые онъ всегда можетъ предъявить, — что въ это самое время она охотно принимаетъ другія услуги. Да, и занимается очень прилежно; а я знаю, что значить прилежно заниматься. Знаетъ это и мистеръ Гедстонъ. Теперь вопросъ: кто-нибудь платитъ же за эти уроки? — вотъ мысль, которая естественно рождается у насъ. Кто же платитъ? Мы начинаемъ разыскивать, мистеръ Ляйтвудъ, и узнаемъ, что платитъ вашъ другъ, вотъ этотъ самый Юджинъ Рейборнъ. Спрашивается: какое онъ иметъ право на это и что онъ замышляетъ, и какъ онъ сметъ позволять себ такую вольность безъ моего согласія, когда я поднимаюсь въ свт, благодаря собственнымъ стараніямъ и помощи мистера Гедстона, и не могу допустить, чтобы малйшая тнь упала на мою репутацію, чтобы малйшій упрекъ коснулся моего добраго имени черезъ мою сестру.

Ребяческая незрлость этой рчи и вылившійся въ ней непомрный, откровенный эгоизмъ длали ее поистин жалкою рчью. Несмотря на это Брадлей Гедстонъ, привыкшій къ малолтнимъ слушателямъ своей школы, но мало знакомый съ умственной сферой взрослыхъ людей, выразилъ всмъ своимъ видомъ большое сочувствіе ей.

— А теперь я скажу мистеру Юджину Рейборну, — продолжалъ Чарли, вынужденный обращаться къ нему въ третьемъ лиц посл напрасной попытки говорить во второмъ, — теперь я скажу, что я противъ его знакомства съ моею сестрой и прошу его прекратить это знакомство. Но пусть онъ не забираетъ себ въ голову, что я боюсь, чтобы моя сестра не привязалась къ нему.

Тутъ мальчикъ насмшливо улыбнулся, учитель тоже улыбнулся, а Юджинъ молча сдунулъ пепелъ съ сигары.

— Я противъ этого, и довольно. Я для моей сестры гораздо больше значу, чмъ онъ думаетъ. Я поднимаюсь въ свт и намренъ поднять ее до себя. Она это знаетъ и должна разсчитывать на меня въ своихъ планахъ на будущее. Я такъ понимаю этотъ вопросъ; такъ же понимаетъ его и мистеръ Г'едстонъ. Моя сестра — прекрасная двушка, но у нея есть романическія идеи — не о такихъ вещахъ, какъ вашъ мистеръ Юджинъ Рейборнъ, а о смерти моего отца, напримръ, и о другихъ предметахъ подобнаго рода. Мистеръ Рейборнъ потворствуетъ этимъ идеямъ, чтобы придать себ важности въ ея глазахъ, и она думаетъ, что она должна быть признательна ему. Но я не желаю, чтобъ она была признательна ему или кому бы то ни было, кром меня и мистера Гедстона. И еще скажу мистеру Рейборну: если онъ не обратитъ вниманія на мое требованіе, тмъ хуже будетъ для нея. Пусть онъ это запомнитъ: хуже для нея.

Наступило молчаніе, во время котораго учитель, судя по его виду, чувствовалъ себя крайне неловко.

— Позвольте вамъ замтить, школьный учитель, — сказалъ Юджинъ, вынимая изо рта быстро сгорвшую сигару, чтобы взглянуть на нее, — позвольте вамъ замтить, что вы можете убрать вашего ученика.

— А вы, мистеръ Ляйтвудъ, — перебилъ его мальчикъ съ лицомъ, разгорвшимся отъ жгучей обиды, отъ безсильной досады на то, что онъ не можетъ добиться ни вниманія, ни отвта, — я надюсь, вы запомните то, что я говорилъ вашему другу и что вашъ другъ выслушалъ отъ меня отъ слова до слова, хоть онъ и притворяется, что ничего не слыхалъ. Вы обязаны запомнить это, мистеръ Ляйтвудъ: какъ я уже сказалъ, вы познакомили вашего пріятеля съ моей сестрой; если бы не вы, она никогда бы не видала его. Богу извстно, что никто изъ насъ никогда въ немъ не нуждался и никто бы не соскучился по немъ. А теперь, мистеръ Гедстонъ, такъ какъ мистеръ Юджинъ Рейборнъ волей-неволей долженъ былъ выслушать все, что я хотлъ ему сказать, и такъ какъ я высказалъ все, до послдняго слова, то мы покончили съ нашимъ дломъ и можемъ идти.

— Сойдите внизъ и оставьте меня на одну минуту, Гексамъ, — сказалъ Брадлей.