Читаем Наши домашние дела полностью

Легко сказать! Внушить и вызвать такую клятву!.. Согласитесь однако, что разсказанное событiе т`aкъ странно, странно до смшного, т'aкъ оно не вяжется съ условiями всякой сколько-нибудь разумной предпрiимчивости, что весь разсказъ даже смахиваетъ нсколько на какую-то нравоучительную сказку, смахиваетъ даже у насъ, въ мiр безпрестанныхъ промаховъ, недодлокъ и тщетныхъ начинанiй, а народамъ, усвоившимъ условiя и прiемы разумной предпрiимчивости, онъ и не можетъ показаться ничмъ инымъ, какъ нравоучительной сказкой, какихъ, — если вы до нихъ охотники, — много можете найти въ персидской хрестоматiи — рекомендуемъ!.. Да если-бы даже въ самомъ дл и была въ приведенномъ разсказ легкая сказочная примсь, — пусть она идетъ въ мiр въ вид назиданiя: да вдаютъ т, кому о томъ вдать надлежитъ, чт`o значитъ длать кое-какъ и обманывать общественныя ожиданiя!

Такъ вотъ — мы на суш, вдали отъ берега, внутри страны. Мы за вечернимъ чайнымъ столомъ, поставленнымъ подъ старой березой, въ саду помщицы… Чуть не сказали: помщицы Коробочки. Но нтъ, это не Коробочка: это вовсе не «дубиноголовая», какъ говорилъ Чичиковъ, а просто добрая и очень чувствительная старушка, изъ тхъ старушекъ, которыя готовы заробть предъ всякой дйствительной, а иногда и кажущейся невзгодой и разршиться горькими старушечьими слезами, но черезъ минуту утшиться отъ одного успокоительнаго слова, а черезъ другую минуту уже смяться и радоваться, забывъ не только про мнимую, но даже и про дйствительную невзгоду, при вид веселящейся молодежи или играющихъ дтей. Это особый типъ старушекъ, немножко безхарактерныхъ, страдающихъ слабостью сердца, которыя въ большей части своихъ невзгодъ бываютъ сами виноваты, исключая конечно тхъ случаевъ, когда заднетъ ихъ неотразимая сила обстоятельствъ, предъ которою и крпкое сердце сжимается и ноетъ.

— А на меня сегодня что-то такой невеселый день! говоритъ старушка, подавая мн стаканъ чаю: ужь я даже немножко поплакала.

— О чемъ же это вы плакали?

— Да т'aкъ, грустно стало… И к`aкъ, скажите, не погрустить? Времена-то ужь очень тяжолыя. Вотъ мн нужно было лску сплавить; у меня всегда сплавляли лсъ, и никакихъ хлопотъ не было; а теперь мужики отказались, пошли къ предводителю: насъ, говорятъ, посылаютъ на работу, вредную для здоровья. Предводитель и пишетъ ко мн, что покорнйше прошу распорядиться, чтобъ освободить людей отъ работъ, вредныхъ для ихъ здоровья. Чт'o-жь длать? надо было нанять; наняла, лсъ слава Богу сплавили.

— Ну, если слава Богу, то и слава Богу; о чемъ же плакать-то?

— К'aкъ это вы с'yдите, родной мой! Тутъ найми, въ другомъ мст найми… Вотъ я уменьшила запашку на половину… Да у насъ здсь и вс уменьшили; даже многiе богатые уменьшили; а которые поупрямились, не хотли нисколько отступить отъ своихъ порядковъ, т себ же безпокойствъ и хлопотъ нажили… это ужь тоже, правду сказать, нехорошо… Такъ я, говорю, уменьшила, а и тутъ кажется не убраться безъ найма. А на чт'o нанять? денегъ нтъ, и взять ихъ не откуда. Занять? На чт`o глядя займешь? Да у кого? нынче кажется у отца родного не займешь. Вотъ у моего братца двоюроднаго пожалуй и есть, — немного, а есть. И самъ говоритъ: есть деньги, сестрица, да вы ихъ у меня не просите: васъ жалючи не дамъ. Вдь не захотите же вы, чтобъ я вамъ подарилъ мои деньги; стало-быть вамъ надо будетъ ихъ возвратить мн. Хорошо! Затратите вы ихъ на свое хозяйство; положимъ на дло затратите, а не на втеръ бросите, какъ бывало съ нами гршными иногда. Да вспомните, говоритъ, что при ныншнихъ наемныхъ цнахъ вамъ работа только-только окупится, да и то не знаю; а вамъ-то вамъ-то и останется — ничего. Денегъ не будетъ, а долгъ на плечахъ… Нтъ, говоритъ, вы ужь лучше перебейтесь какъ-нибудь. Ничего! своими средствами, добромъ да кротостью, уберетесь; человкъ не зврь: увидитъ добро, добромъ и отзовется… Такъ вотъ какъ, родной мой!.. Братецъ-то можетъ-быть и правду говоритъ, можетъ-быть и обойдусь въ самомъ дл: страшенъ сонъ, да милостивъ Богъ. Только на душ-то очень неспокойно. Ужь и сердце ни къ чему не лежитъ, — отъ безпокойства что-ли!.. Правду сказать, и сама я немножко виновата: жила до сихъ поръ и хозяйствовала спустя рукава; все шло у меня кое-какъ; денегъ не берегла. На дурное хоть не тратила, а не берегла. Копить бы надо было, экономничать, а я смолоду не научилась экономничать-то…

Мы не выдумали этой рчи; тема, на которую ведена она, едва ли теперь не повсемстная тема, на которую разыгрываются разныя варьяцiи на разные тоны. Вы можетъ-быть подумаете, что и мы разыграли собственную варьяцiю на тему, которую напримръ, въ № 59 "Одесскаго Встника", набросалъ корреспондентъ изъ бобринецкаго узда (херсонск. губ.):

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о России
10 мифов о России

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

Александр Азизович Музафаров

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
10 заповедей спасения России
10 заповедей спасения России

Как пишет популярный писатель и публицист Сергей Кремлев, «футурологи пытаются предвидеть будущее… Но можно ли предвидеть будущее России? То общество, в котором мы живем сегодня, не устраивает никого, кроме чиновников и кучки нуворишей. Такая Россия народу не нужна. А какая нужна?..»Ответ на этот вопрос содержится в его книге. Прежде всего, он пишет о том, какой вождь нам нужен и какую политику ему следует проводить; затем – по каким законам должна строиться наша жизнь во всех ее проявлениях: в хозяйственной, социальной, культурной сферах. Для того чтобы эти рассуждения не были голословными, автор подкрепляет их примерами из нашего прошлого, из истории России, рассказывает о базисных принципах, на которых «всегда стояла и будет стоять русская земля».Некоторые выводы С. Кремлева, возможно, покажутся читателю спорными, но они открывают широкое поле для дискуссии о будущем нашего государства.

Сергей Кремлёв , Сергей Тарасович Кремлев

Публицистика / Документальное
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное