Наши домашние дела

Господинъ добродушнаго свойства! удостойте подать намъ руку и поступимте вмст по свойственному намъ съ вами добродушiю, повримте обоимъ понемножку… Вы не бойтесь, что люди, не имющiе нашего мирнаго свойства, но обладающiе другимъ колючимъ свойствомъ — насмшливостью, услышатъ насъ съ вами и засмются. Это ничего! пусть засмются, а мы съ вами не можемъ поступить иначе, потомучто тутъ у обихъ спорящихъ сторонъ есть боле или мене правды, но об стороны немножко погорячились. Подумайте: говорить о всемъ рабочемъ класс, о цломъ народ такой обширной страны, какъ наше отечество, не исключая ни городскаго, ни сельскаго населенiя, и коснувшись такихъ чертъ, какъ трудолюбiе, степень нужды и нищеты, степень любви или нелюбви и страха крестьянина къ барину, — произносить рзкое категорическое сужденiе, ршительный приговоръ, положить общее правило, безъ всякихъ оговорокъ… можно ли это? Положенiя г. Воскобойникова уже давно сложились и сдлались ходячими; онъ повторилъ ихъ подъ влiянiемъ прочтенныхъ книгъ и наблюденiй городской жизни. Г. Арлеву повидимому короче знакомъ сельскiй бытъ можетъ-быть одной извстной мстности, да еще издали знакомъ бытъ фабричный: наблюденiя его сдланы при условiяхъ, теперь составляющихъ недавнее прошедшее, т. е. при существованiи крпостного права. Одинъ пишетъ грустную, безотрадную картину изъ головы; другой какую-то успокоительную идилiю, какой-то жанръ

съ какой-то исключительной помщичьей деревни. Повривъ обоимъ живописцамъ въ немногомъ, мы все-таки боле сочувствуемъ грустной картин. Въ ней намъ кажется боле если не правды, то истины. На одну деревню, гд крестьяне распиваютъ чай, задая его блинами, сколько насчитаете вы такихъ, гд приходятъ въ ужасъ, оттого напримръ, что соль вздорожала.

Что нашъ работникъ не такъ дятеленъ и работа его не такъ спора, какъ въ иныхъ-прочихъ образованныхъ странахъ, что нтъ у него той ловкости, той отчетливости въ труд, что наконецъ крпостное состоянiе прiучило его къ труду вялому, неохотному, прiучило стремиться, при всякомъ удобномъ случа, отлынять отъ невольной, нисколько не интересующей его работы, — вдь все это т`aкъ, все это правда. Но эта извстная и несомннная истина неужели даетъ право вовсе отрицать въ нашемъ народ трудолюбiе, говорить, что онъ вообще трудится мало, и что если есть у насъ труженики, то никакъ не въ низшихъ классахъ, а только между чиновниками и мелкопомстными дворянами?.. Послднее даже что-то вовсе странно!.. Прежде нежели осуждать весь народъ за лность, за малость труда, — можно было бы, я думаю, принять въ соображенiе хоть его домашнiй бытъ и соразмрить его вялый трудъ съ условiями, поддерживающими его нравственныя и физическiя силы; припомнить, гд онъ живетъ и чт'o стъ, да сличить это житье напримръ съ житьемъ англiйскаго работника, а потомъ уже и восклицать, что англiйскiй работникъ сдлаетъ противъ троихъ нашихъ. Въ семь не безъ урода, говоритъ пословица. Мы слышали и знаемъ, что есть крестьяне лнивые и есть работящiе, что есть цлыя семьи, цлыя деревни лнивыхъ или излнившихся; но есть также цлыя семьи, цлыя деревни неутомимыхъ работниковъ. За чт'o же тхъ и другихъ мшать безъ разбора въ одну категорiю мало-трудящихся?

Что между дтьми низшихъ классовъ много праздности — правда! Да чмъ же наполнить было ихъ возрастъ до семи, восьми и даже десяти лтъ, т. е. то время, когда еще нтъ физическихъ силъ для сельскаго труда? Грамот ихъ до сихъ поръ не учили, а предоставляли запасаться на свобод этими физическими силами въ бгань и уличныхъ играхъ. Нтъ между дтьми-простолюдинами понятiя о необходимости труда? — Еще бы! Но не говорите противъ того, что они съ-измала прiучаются къ трудностямъ, къ чернот и тяжести труда, которая ихъ потомъ уже пугать не можетъ. Внушать имъ понятiе о необходимости труда, объяснять его значенiе — конечно нужно; но… согласитесь же, что «собачка» и «курочка» тутъ совсмъ не идутъ къ длу. Мы говоримъ о томъ, что этотъ способъ объясненiя совсмъ не въ дух дтей-простолюдиновъ; заговорите съ ними подобными примрами, — они долго будутъ глядть вамъ въ глаза, ничего не понимая, а когда поймутъ, — непремнно засмются, и, чего добраго, еще по свойственной имъ грубости нравовъ, прозовутъ васъ «курочкой». Вотъ и пропали вс ваши внушенiя!..