Читаем Наши домашние дела полностью

Господинъ добродушнаго свойства! удостойте подать намъ руку и поступимте вмст по свойственному намъ съ вами добродушiю, повримте обоимъ понемножку… Вы не бойтесь, что люди, не имющiе нашего мирнаго свойства, но обладающiе другимъ колючимъ свойствомъ — насмшливостью, услышатъ насъ съ вами и засмются. Это ничего! пусть засмются, а мы съ вами не можемъ поступить иначе, потомучто тутъ у обихъ спорящихъ сторонъ есть боле или мене правды, но об стороны немножко погорячились. Подумайте: говорить о всемъ рабочемъ класс, о цломъ народ такой обширной страны, какъ наше отечество, не исключая ни городскаго, ни сельскаго населенiя, и коснувшись такихъ чертъ, какъ трудолюбiе, степень нужды и нищеты, степень любви или нелюбви и страха крестьянина къ барину, — произносить рзкое категорическое сужденiе, ршительный приговоръ, положить общее правило, безъ всякихъ оговорокъ… можно ли это? Положенiя г. Воскобойникова уже давно сложились и сдлались ходячими; онъ повторилъ ихъ подъ влiянiемъ прочтенныхъ книгъ и наблюденiй городской жизни. Г. Арлеву повидимому короче знакомъ сельскiй бытъ можетъ-быть одной извстной мстности, да еще издали знакомъ бытъ фабричный: наблюденiя его сдланы при условiяхъ, теперь составляющихъ недавнее прошедшее, т. е. при существованiи крпостного права. Одинъ пишетъ грустную, безотрадную картину изъ головы; другой какую-то успокоительную идилiю, какой-то жанръ

съ какой-то исключительной помщичьей деревни. Повривъ обоимъ живописцамъ въ немногомъ, мы все-таки боле сочувствуемъ грустной картин. Въ ней намъ кажется боле если не правды, то истины. На одну деревню, гд крестьяне распиваютъ чай, задая его блинами, сколько насчитаете вы такихъ, гд приходятъ въ ужасъ, оттого напримръ, что соль вздорожала.

Что нашъ работникъ не такъ дятеленъ и работа его не такъ спора, какъ въ иныхъ-прочихъ образованныхъ странахъ, что нтъ у него той ловкости, той отчетливости въ труд, что наконецъ крпостное состоянiе прiучило его къ труду вялому, неохотному, прiучило стремиться, при всякомъ удобномъ случа, отлынять отъ невольной, нисколько не интересующей его работы, — вдь все это т`aкъ, все это правда. Но эта извстная и несомннная истина неужели даетъ право вовсе отрицать въ нашемъ народ трудолюбiе, говорить, что онъ вообще трудится мало, и что если есть у насъ труженики, то никакъ не въ низшихъ классахъ, а только между чиновниками и мелкопомстными дворянами?.. Послднее даже что-то вовсе странно!.. Прежде нежели осуждать весь народъ за лность, за малость труда, — можно было бы, я думаю, принять въ соображенiе хоть его домашнiй бытъ и соразмрить его вялый трудъ съ условiями, поддерживающими его нравственныя и физическiя силы; припомнить, гд онъ живетъ и чт'o стъ, да сличить это житье напримръ съ житьемъ англiйскаго работника, а потомъ уже и восклицать, что англiйскiй работникъ сдлаетъ противъ троихъ нашихъ. Въ семь не безъ урода, говоритъ пословица. Мы слышали и знаемъ, что есть крестьяне лнивые и есть работящiе, что есть цлыя семьи, цлыя деревни лнивыхъ или излнившихся; но есть также цлыя семьи, цлыя деревни неутомимыхъ работниковъ. За чт'o же тхъ и другихъ мшать безъ разбора въ одну категорiю мало-трудящихся?

Что между дтьми низшихъ классовъ много праздности — правда! Да чмъ же наполнить было ихъ возрастъ до семи, восьми и даже десяти лтъ, т. е. то время, когда еще нтъ физическихъ силъ для сельскаго труда? Грамот ихъ до сихъ поръ не учили, а предоставляли запасаться на свобод этими физическими силами въ бгань и уличныхъ играхъ. Нтъ между дтьми-простолюдинами понятiя о необходимости труда? — Еще бы! Но не говорите противъ того, что они съ-измала прiучаются къ трудностямъ, къ чернот и тяжести труда, которая ихъ потомъ уже пугать не можетъ. Внушать имъ понятiе о необходимости труда, объяснять его значенiе — конечно нужно; но… согласитесь же, что «собачка» и «курочка» тутъ совсмъ не идутъ къ длу. Мы говоримъ о томъ, что этотъ способъ объясненiя совсмъ не въ дух дтей-простолюдиновъ; заговорите съ ними подобными примрами, — они долго будутъ глядть вамъ въ глаза, ничего не понимая, а когда поймутъ, — непремнно засмются, и, чего добраго, еще по свойственной имъ грубости нравовъ, прозовутъ васъ «курочкой». Вотъ и пропали вс ваши внушенiя!..

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о России
10 мифов о России

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

Александр Азизович Музафаров

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
10 заповедей спасения России
10 заповедей спасения России

Как пишет популярный писатель и публицист Сергей Кремлев, «футурологи пытаются предвидеть будущее… Но можно ли предвидеть будущее России? То общество, в котором мы живем сегодня, не устраивает никого, кроме чиновников и кучки нуворишей. Такая Россия народу не нужна. А какая нужна?..»Ответ на этот вопрос содержится в его книге. Прежде всего, он пишет о том, какой вождь нам нужен и какую политику ему следует проводить; затем – по каким законам должна строиться наша жизнь во всех ее проявлениях: в хозяйственной, социальной, культурной сферах. Для того чтобы эти рассуждения не были голословными, автор подкрепляет их примерами из нашего прошлого, из истории России, рассказывает о базисных принципах, на которых «всегда стояла и будет стоять русская земля».Некоторые выводы С. Кремлева, возможно, покажутся читателю спорными, но они открывают широкое поле для дискуссии о будущем нашего государства.

Сергей Кремлёв , Сергей Тарасович Кремлев

Публицистика / Документальное
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное