Мы отвлеклись отъ водворенiя у насъ путей сообщенiя, и хотя могли бы еще кое-что сказать по этому предмету, но признаемся откровенно, не имемъ на сей разъ времени возвращаться назадъ. По порядку, идя впередъ, мы должны были бы упомянуть и даже распространиться еще о нкоторыхъ предметахъ, достойныхъ вашего вниманiя и участiя. Такъ напримръ слдовало бы съ прискорбiемъ разсмотрть, к'aкъ на юг саранча подаетъ нашъ хлбъ насущный и к`aкъ, по словамъ г. Э. Руккера, многiе богатые владльцы дйствуютъ относительно своихъ бдныхъ сосдей заодно съ саранчей, требуя отъ этихъ сосдей помощи для спасенiя своихъ полей отъ нашествiя страшнаго наскомаго, и уклоняясь сами отъ поданiя такой же помощи сосдямъ… Слдовало бы также обстоятельно разсказать о томъ, какъ нкоторые господа замышляютъ воздвигнуть косвенное гоненiе на любителей псовой охоты и любительницъ мосекъ, шпицовъ, кингчарльсовъ и другихъ очаровательныхъ лающихъ малютокъ, — замышляютъ, говоримъ, воздвигнуть таковое гоненiе посредствомъ обложенiя пошлиною лошадей и собакъ; слдовало бы изложить и то, какъ одинъ утопистъ, предлагая проектъ налога собственно на собакъ, общаетъ чрезъ это
Погода дождливая. На насъ напираетъ черная, повисшая въ воздух какими-то лохмотьями туча. На носу и на корм парохода, подъ растянутыми дырявыми брезентами, засдаетъ прозжающее человчество, со смиренiемъ готовящееся принять на себя небесную влагу чрезъ отверстiя, образовавшiяся въ брезентахъ отъ времени и искръ, летящихъ изъ пароходной трубы. Человчество по преимуществу занято утоленiемъ голода или жажды различными способами, — кто чаемъ, кто огурцомъ съ хлбомъ, кто вареной щукой, тоже разумется съ хлбомъ. Старушка-иностранка, одна, безъ товарищей, утоляетъ разомъ и голодъ и жажду своимъ иностраннымъ способомъ: она цлый день возится съ собственнымъ кофейникомъ; вынимаетъ его изъ сумки, идетъ въ буфетъ, возвращается, наливаетъ, пьетъ и убираетъ кофейникъ въ сумку; а чрезъ нсколько часовъ опять его вынимаетъ, опять идетъ въ буфетъ и такъ дале.
Между тмъ человчество, подкрпивъ силы и забывая о висящихъ на неб лохмотьяхъ, разбилось на кружки, и каждый кружокъ ведетъ свою спокойную бесду. Я присутствую при одной изъ нихъ. Замчательнйшiй представитель кружка — человкъ неизвстнаго званiя и ранга; его одежда, состоящая изъ короткаго триковаго сюртучка, носитъ признаки долговременнаго тренiя и отпечатки маслянистыхъ веществъ; въ висящей у него черезъ плечо кожаной сумк, какъ оказалось по моимъ наблюденiямъ, преобладаетъ табачная пыль и папиросныя гильзы, въ которыя онъ почасту насыпаетъ пыль, составляетъ такимъ образомъ папироски и немедленно выкуриваетъ ихъ; лицо его покрыто сильнымъ загаромъ, срые глаза подернуты влагой, на верхней губ ростутъ колючiе усы. Онъ кажется намъ человкомъ, испытавшимъ жосткость судьбы. Тутъ же бесдуютъ: одинъ изъ временно-обязанныхъ дворовыхъ высшаго разряда, именно изъ разряда приказчиковъ или управляющихъ имнiями; остальные — больше все промышленный людъ — ярославцы, возвращающiеся съ родины въ Питеръ, гд они находятся въ званiи купеческихъ приказчиковъ или сидльцевъ.
Человкъ, испытавшiй жосткость судьбы, только-что сходилъ наверхъ, гд свжiй втеръ пронизалъ его до дрожи. Онъ услся и говоритъ:
— Какое, братцы мои, хорошее жалованье получаетъ помощникъ капитана!.. Вотъ бы мстечко-то получить! Пятьдесятъ рублей въ мсяцъ, да на всемъ готовомъ! А чт'o онъ длаетъ? билеты отберетъ и за порядкомъ присмотритъ — вотъ и все.
— А капитанъ сколько получаетъ? спросилъ кто-то.
— Капитанъ, говорятъ, сто двадцать пять.
— Ну, я чай, и доходишки есть.
— Откуда же тутъ доходы? вмшался я.
— Откуда! по дорог-то берутъ пассажировъ, всмъ что ли даютъ билеты? кто ихъ тутъ усчитаетъ?
— При такомъ жаловань стыдно было бы.
— Да вдь коли совсть есть! А совсти нтъ, такъ чт'o ни дай, все хапать будетъ.