Наши в ТАССе

– Это невозможно! Сиську мамкину не поделили и ну шинковать[249] другу дружку. Так и гляди за нимя. Не отойди и на шаг. То и дело разымай. А то ну слабого сильный обидя! Куда это так? Цельный день и торчу возля ниха. Трудное время у меня. Ну девятерых принесла старательница! Стахановка моя!

Бабка ласково поглаживает охающую хавронью за лопушками ушей, любуется, как все девятеро её деток кормятся.

– Толь… Я что хотела… Я с вечера говею без света. Иль лампушка забастувала, иль патрон там чего хулиганя. Ты б глянул.

Я молча иду в её комнату.

Так и есть. Лампочка перегорела.

Я вставил свою.

Бабка не нарадуется:

– Ты молодец. Дрова есть, можно жениться. Парень ты ходовой. Не наахается какая…

– Наплачется.

– Это ты наплачешься. Молодёжь какая сейчас? Она не пойдё, как я: одна нога в бумажном носке, а другая в шерстяном…

Я улыбаюсь и снова берусь за топор.

19 апреля

Вошла какая-то старушка из соседней редакции и спрашивает у Бузулука:

– У кого можно проконсультировать информацию по стали?

Олег грохнул себя кулачищем в грудь:

– Только персонально у меня!

О стали они тут же забыли.

– Народу у нас мало, – заныл Олег. – Аккуратова где-то по ветлечебницам мотается со своим Марсиком. Зимой там, за окном, висела марсианская пища. Она своему греку столько мяса не давала…

– А кто такой Марсик?

Марутов жёлчно хохотнул:

– Почётный член нашего большого коллектива!

– А я, было такое, знала Марсика. Из сухумского обезьянника. Да-а… Порядки у обезьян, как у людей. У одного мужа семь жён! Он сидит посредине комнаты. Они от него полукругом на почтительном расстоянии. Бросали конфеты. Он всё брал и ел. Те сидели, жадно смотрели и молчали. Одна обезьяна схватила конфету. Он на неё посмотрел. Криминала не заметил. Она спрятала конфету и испуганно смотрит на мужа. Потом прыгнула вверх и там, за спиной мужа, съела… Как люди. Принесли обед. Маленькая обезьянка взяла кусок раньше вожака. Тут же он её об камень головой. Убил… Марсику подарили куклу. Он носился с нею! Взобрался на дерево и там стал подбрасывать и ловить куклу. А то положит на землю и ждёт, когда шевельнётся. Кто-то тронул ногой, Марсик ка-ак прыгнет… Жалко… Погиб при операции…

20 апреля

Бузулук увидел список премированных за работу на съезде. Калистратов и Аккуратова форсят в списке. Олег был с ними. Но его нет в списке.

Он к Беляеву.

– Сколько раз тебя награждали! – попенял Беляев. – Для разрядки раз можно и пропустить. А где ты увидел список?

– В машбюро.

Запомни. Машинистка, которая показала тебе список, будет строго наказана.

– А её-то за что? Лучше б наказали того, кто не включил меня в список.

– Бузулук! Ты, как Марутов, бегаешь и требуешь себе наград!

– Скажете, незаслуженно? Молчите? То-то ж и оно!

Олег к Бердниковичу:

– Кто составлял список на раздачу слонов?[250] Тоже молчите? Делаете два вильсона[251] в сторону? Вы ж из триумвирата. Глава профбюро! Эх, ну чего бить себя по выступающим местам!

Так Олег и не узнал, кто же составлял список.

– Чем они руководствовались, включая в список тех или иных граждан? – спросил он Марутова.

– Симпатиями и антипатиями.

– Вай-вай-вай! Очень жаль, что рано покинул ТАСС Жорик Вайнер.[252] Он бы раскопал…

23 апреля

– Медведёв понёс сдавать свои зубы во вторчермет! – хохотнул Олег.

– То есть?

– Будет рвать зубы в больнице.

У Новикова нянька задерживается, и он сидит с двумя дочками.

Бузулук умиляется:

– Сколько у него должностей! Юрист! Работник гражданской авиации! Где-то журналист. А призвание – нянька! Сегодня он кормит грудью невест. Судя по глазам Лиды, она не оставила желания иметь сына.

– Нет, – возразила Ермакова, – она давно оставила эту мысль.

Молчанова шатнуло в философию:

– Тот редкий случай, когда низы хотят, а верхи не могут.

Вошёл новенький.

– А где твоя королевская кровь?

– Я сам король.

– Только королевской крови не хватает.

– Зато у меня дворянская!

– Королевская – колосс, дворянская – блеск!

Вышел после болезни Смолин.

– А-а, Саня! – подаёт ему руку Бузулук. – Ну что, вышел на вахту?

– Вышел так… Яйцами покрутить.

Беляев курит у нас в комнате и треплется.

Татьяна косится на него:

– Володьк! Не кури. Тут открывают форточку, я замерзаю.

– Не кричи! У меня больше стажа в РПЭИ.

– Стажа больше, но не воспитанности. Пойдём лучше трахнем кофе.

– Сейчас… Доложу… С запуском космической тройки туго нам. Сегодня ТАСС передавал материалы в четыре ночи – лучшее время, когда из центра космической связи поступает информация. Ночью на выпуске заправляет Иванов. Доволен! Говорит: «Ничего не надо. Оставьте одну стенографистку». Стенографисточки все молодые. Спрашивают, может, оставить машинисточку? В машинистках одни старухи. Отбрыкивается от машинисток. Сейчас стенографистки бросили жребий, кому оставаться до утра и спать с Ивановым.

11 июня

Сумасшедший день. И я.

Гость наших рыбаков министр рыболовства Перу должен подписать соглашение. Дела не клеятся.

В килькином министерстве долдонят:

– Соглашение, возможно, будет подписано в аэропорту.

– Это смешное будет подписание.

– В практике и такое бывает.