Наследие войны

- Да, ты, грязный черный бабуин, я должен кое-что сказать, хорошо. - Квентин Де Ланси высоко держал голову и смотрел на Кабайю, бросая ему вызов первым отвести взгляд. - Я сделал все, как ты сказал, и сделал бы это снова, десять раз.

В зале раздался изумленный возглас. Такого наглого неповиновения они не ожидали, и они не знали, как ответить. Шок Макори был так же велик, как и у всех остальных. Преступления Де Ланси были еще хуже, чем предполагала Шафран. Как ему не стыдно? И как он смеет стоять в этом собрании и так разговаривать с черным человеком? Конечно, это было так же безрассудно, как и оскорбительно.

Кабайя был ошеломлен. На этот раз ему пришлось подыскивать слова, прежде чем он смог ответить.

- В таком случае, поскольку вы признали свою вину, мы приступим непосредственно к вынесению приговора ...

- ‘Подождите!’ прогремел Де Ланси. - Даже осужденному, стоящему на виселице, позволено сказать несколько последних слов. Могу я тоже обратиться к народу?

Кабайя всегда был чувствителен к настроению своих солдат. Он знал, что они хотят услышать, что обвиняемый скажет в свое оправдание. Даже для людей, живущих вне закона, право говорить было вопросом элементарной справедливости, которую они все хотели бы для себя. Кабайя обдумал ситуацию и пришел к выводу, что Де Ланси только еще больше осудит себя своими излияниями грубого самооправдания. Он кивнул и сказал ему: - "Говори".

– Очень хорошо, тогда я начну с того, что задам вам вопрос, генерал, - это звание было произнесено с насмешливым сарказмом, – Кабайя. Есть ли что-нибудь, что я сделал, чего вы не делали сами, и чаще, и хуже? Разве ты не убивал? Разве ты калечил? Прошлой ночью, когда вы захватили меня в моем доме, моя жена тоже была там. Ты проявил к ней милосердие? Ты оставил ее в покое? Или ты изнасиловал ее и резал до тех пор, пока она не умерла, как ты и твои друзья-Мау-Мау поступали с невинными белыми женщинами по всей Кении?

- Они это заслужили, - сказал Кабайя, хотя в его тоне было что-то оборонительное. - Они так же, как и их люди, ответственны за порабощение кикуйю и кражу нашей земли.

- Значит, вы признаете свою вину. Это делает нас равными.

Макори увидел, как люди вокруг него одобрительно закивали, увидев, как Де Ланси поймал Кабайю. Ничто так не нравилось кикуйю, как видеть, как один человек ловит другого в ловушку своей логикой, даже если их собственный генерал был на стороне противника.

- Поскольку мы теперь равны, давайте поговорим как мужчины, друг с другом. И давайте посмотрим, сможем ли мы достичь почетного соглашения, которое принесет пользу нам обоим.

Кабайя был заинтригован. Последнее, чего он ожидал от Де Ланси, - это предположения, что белый и черный люди равны или что они могут работать вместе к взаимной выгоде. Но было видно, что он не слишком легко уступает.

- Мы можем поговорить, если хотите, Нгуо. Но знайте ... Я все равно говорю, что вы виновны. Я все еще говорю, что вы будете казнены за свои преступления. Итак, продолжайте. Попытайтесь убедить меня и надейтесь, что вам это удастся. Ибо если вы потерпите неудачу, вы умрете.

- ‘Я принимаю этот вызов,’ - сказал Де Ланси.

Макори присвистнул про себя, удивленный и немного впечатленный вызывающим поведением белого человека.

- Я начну с простого предложения, Кабайя. Мы с тобой знаем, что значит ненавидеть. И более того, мы оба ненавидим одних и тех же мужчин – ублюдков из высшего класса, которые думают, что они лучше всех остальных, черных или белых.

- Вы имеете в виду англичан, которые правят этой страной? - ответил Кабайя.

Макори понял, что Де Ланси преуспел по крайней мере в одном. Он вовлек своего оппонента в диалог, которого не ожидал. Внезапно он стал контролировать происходящее.

Но к чему он клонит? - удивился Макори.

Со своей стороны, Кабайя не заметил, что делал Де Ланси. Он не мог удержаться, чтобы не вступить в спор.

- Эти люди лишили мой народ их земли, их прав, их свободы, их семей, их домов и их жизней. Мы потеряли больше, чем вы можете себе представить. Как ты смеешь сравнивать свое положение с нашим?

- Я не сравниваю то, что мы потеряли, - ответил Де Ланси. - Я сравниваю, как сильно мы ненавидим. И хотя ты можешь не верить в это, среди правителей этой страны есть люди, которых я ненавидел с тех пор, как ты был грязным маленьким негрятенком, отмахиваясь от мух с твоего покрытого соплями носа.

- Почему вы ненавидели этих людей?

- Это кучка высокомерных снобов, которые всегда смотрели на меня свысока. Они думали, что я хуже, обыкновеннее, стою меньше, чем они. О, они были счастливы позволить мне делать их грязную работу. Но в тот момент, когда я сдвинул ногу с места, все было кончено. Они бросили меня, не задумываясь.