Наследник своенравной магии

Конечно, у него был Флетчер. Он жил у Портендорферов во время своей поездки в Кэттлкорн. Но ездил ли он туда на Рождество? Или держался подальше, чтобы не мешать или потому что не мог вынести того, что он так близко к своей собственной семье – и все же так далеко – в праздники? Мерритт, казалось, вполне на такое способен. Если он не ездил в Кэттлкорн, то как он проводил праздники? Чем он занимался в своей маленькой квартирке в Нью-Йорке, когда звонили рождественские колокола?

– Но я думаю, – поправилась она, – что было бы приятно провести его в Уимбрел Хаусе.

Призрак улыбки вызвал морщинки в уголках его глаз.

– Ты не обязана этого делать.

– Ты прав. – Хюльда пожала его руку, прежде чем отстраниться. – Я не обязана делать что-либо. Я свободная женщина, мистер Фернсби. – Она подняла свою ложку. – Могу только представить себе, какие ужасы два холостяка – три, если считать Оуэйна, – учинили в бедном доме, а рождественские празднования все только усугубят. Уж во всяком случае, за вами следует присмотреть.

Он хохотнул.

– А ты думаешь, почему я так отчаянно стараюсь вернуть Бет?

Она прикусила губу и оторвала еще кусочек булочки.

– Настоящая проблема кроется в том, как переправить елку через залив на остров. У меня нет желания украшать плакучую вишню.

Кивнув, он сказал:

– Я посмотрю, что можно сделать.

* * *

Благодаря скорости кинетически движимых кораблей Хюльда получила свой ответ касательно генеалогии мистера Бэйли спустя два дня после запроса. Она увидела письмо на верхушке стопки, которую мисс Стиверус принесла с почты тем утром, и быстро схватила его, прежде чем мисс Ричардс вернулась после чая. Конечно же, несмотря на то что письмо адресовано Хюльде, секретарь ЛИХОКа вскрыла бы его. Казалось, ей очень нравится быть в курсе всего.

Хюльда не открывала конверт, пока не очутилась в безопасности своей комнаты на первом этаже, которую оградила, повесив прямо у дверей льняной амулет с турмалином, призванным отражать чары, – это гарантировало, что ее комната будет убежищем от облака противоречивых эмоций, которые она часто испытывала наверху. У нее было искушение оградить еще и окно, но для здоровья слишком много амулетов вредно, так что она решила не рисковать.

Хюльда очень ровно надорвала конверт сверху и достала из него письмо.

Мисс Ларкин.

С прискорбием сообщаю, что не могу выполнить ваш запрос без соответствующих документов; вы же знаете, как это все устроено. Если вы пришлете мне форму 26А, я смогу откопать нужную вам информацию, иначе законы о конфиденциальности связывают мне руки. Но мне не хотелось отсылать вам только письменные сожаления, так что я зашел в местный газетный архив и немного порылся там. Возможно, это не то, что хочет БИХОК, но увы.

Алистеру Бэйли тридцать семь лет, он родился в Лидсе. Я не смог найти никакой общедоступной информации о его родителях. Он учился в Оксфорде и выпустился в 1831-м. В настоящий момент работает в Лондонском институте хранителей очарованных комнат (вы это знали?), хотя занимался и судебной практикой. Самое примечательное его дело – завещание Сайласа Хогвуда, а также его защита в процессе Хогвуд против Короны в 1836-м.

Хюльда чуть не выронила письмо. Она перечитала последнее предложение.

– Сайласа Хогвуда? – прошептала она. Легкие силились сделать вдох – две ее разные проблемы наложились друг на друга. Это было совершенно неожиданно.

Алистер Бэйли был юристом по недвижимости мистера Хогвуда… и его адвокатом.

Это не имеет значения. Сайлас Хогвуд мертв. Мерритт пробил ему затылок ломом. Хюльда видела, как он сделал свой последний вдох. И пусть Сайлас среди прочего был некромантом, ни один некромант не в состоянии воскресить свой собственный труп.

Сглотнув, она продолжила чтение.