Настоящая принцесса и Снежная Осень

Лиза осталась не у дел. Правда, на нее все кивали, но самой ей говорить почти ничего не пришлось. «Ну, может, оно и к лучшему, — подумалось Лизе. — Какой я оратор? Никакой. Надо подумать, как музыку переписать. Если будет бунт, значит, будет шум... а как ее в шуме перепишешь? И в ноты я смотреть не могу. Лад­но, хоть в свои могу, а в его и не надо. Придется Маргариту просить. Никакой от меня пользы обществу. — Лиза пригорюнилась. — И нико­му про меня не интересно — вечно только про Инго или про драконов. Интересно, это всегда так будет? Или потом пройдет? » — она судорож­но зевнула. Спать хотелось невыносимо, а ког­да и где удастся прикорнуть — еще неизвестно. И как это Костик держится? Ну да, драконы — им сон почти что и ни к чему, везет же некото­рым. Лиза даже начала с тоской вспоминать о гномском кофе. Он ведь не только крепкий, но и горячий...

Уф, — рядом с Лизой присел утомленный революционно-подпольной деятельностью Ко­стя. — Ну что, Лизка, по-моему, получается не­плохо. Я им про тебя такого напел! Такого! И зна­ешь, мне они сразу поверили.

Спасибо. — Лиза подумала, что не будь Костик бессмертным драконом, ему могла бы угрожать любая смерть, только не от скром­ности.

Костик, а про Паулину ты тоже веришь? — осторожно спросила Лиза. — Ты... ты слышал, что мы про нее с Марго говорили?

Ха, —с некоторым пренебрежением бро­сил Костя. — Тетка как тетка. Я как от нее тогда по коридору дунул — заголосила, будто малень­кая. И заметь, она нас с тобой ни фига не по­мнит. Наверно, он ее здорово напугал. Что те­перь с ней делать, лично я без понятия, — Ко­стя призадумался, потом просветлел. — Но если Марго сумеет ее как-нибудь на что-нибудь по­лезное подбить — будет супер.

прохлаждаемся! Ничего, сейчас всем станет очень жарко. Особенно взрослым. Только бы с нотами успеть!

Поначалу Хранитель и компания бежали — им даже жарко стало, Смуров то и дело вытирал лоб, а Конрад шумно выдыхал облачка пара. С Боль­шого проспекта пришлось свернуть сразу, на первом же перекрестке, потому что с темнеюще­го на глазах неба спикировал целый эскадрон мелких летучих тварей. Летающие подразделе­ния отборной гвардии взмыли им навстречу, начался воздушный бой, полетела каменная крошка, орел клекотал, сова ухала, а Конраду, еле поместившемуся на перекрестке, пришлось снова грозно полыхать пламенем — особенно его раздражали мелкие облупленные дракончики чуть покрупнее Монморанси.

— Сюда! — сипло крикнул Филин, тыча в ка- кую-то темную арку. — Скорее!

Все кинулись во двор, который, как и почти все дворы на Петроградской, оказался проход­ным, и помчались вдоль Малого проспекта к Тучкову мосту — короткими перебежками от подворотни к подворотне. Вскоре выяснилось, что проходных дворов Филин знает немыслимое количество: он нырял в самые неожиданные щели в заборах и арки и парадные и ловко от­крывал кодовые замки, за которыми внезапно оказывались выходы на соседние улицы. Но сто­ило им оказаться под открытым небом — и сно­ва на головы с воем, гоготом и свистом пикиро­вала нежить, кое-кто даже самоубийственно норовил свалиться прямо на врага и придавить,

13 Настоящая принцесса и снежная осень а кто-то застревал в узких подворотнях и там упрямо бил конечностями и головой, но даль­ше не пролезал. Конрад притомился превра­щаться взад-вперед каждые пять минут, тем более что узкие переулки и арки громадного зве­роящера не вмещали, и навострился извергать мощную струю пламени в человеческом обли­чье, причем Смуров каждый раз не выдерживал и отворачивался, а нападавшие статуи норови­ли сбить двуногого дракона с ног.

Отборная гвардия помогала, чем могла, но в потерях, похоже, никто заинтересован не был. «Нет уж, пожалуйста, без жертв», — на бегу подумал Лева. И изумился: раньше он из-за сво­ей близорукости едва различал маячившие в высоте статуи и мало кого знал в лицо, а теперь ему было жалко каждого скола и каждой тре­щинки. А Изморинские сторонники, разъярен­ные изменой соплеменников, атаковали особен­но яростно, и гвардий приходилось скверно — кое-кто остался без крыла или руки; охающий египтянин потерял часть ноги, его злобно ши­певшая кобра — глаз, два сфинкса утратили тиары; головы, правда, пока уцелели у всех.

— Дальше так нельзя, — простонал Смуров, который стер ногу и хромал. Лева оглянулся на спутников. Конрад охрип и уже был способен лишь на жалкие струйки едкого дыма, Филин начал задыхаться, а Инго ничего не говорил, но даже в полутьме был белее собственных бинтов. Лева с облегчением понял, что на пределе не он один, и перестал сдерживать пыхтение: умение бегать быстро и далеко не входило в число его достоинств.

Этак мы никуда не доберемся. Надо сбить их со следа, — проклокотал Конрад, когда они заскочили в очередную парадную с секретом. В пустой нише белел свежий скол — отсюда явно сбежала какая-то статуя.

«Дышащие! Хранитель! Вы где? Вы куда? » — распространяя каменное эхо, гулко голосила сна­ружи растерянная гвардия. Судя по грохоту, при этом она продолжала отбивать вражескую атаку.