Настоящая принцесса и Снежная Осень

Как сбить? — просипел Филин, закаш­лялся и прикрыл дверь— в парадную летела каменная крошка.

Я попробую, — подумав секунду, сказал Инго. — Эх, карту бы... Больше без карты ни за какие коврижки за порог не ступлю... — Он при­сел на корточки у двери на улицу и сотворил себе кусок мела, причем светящегося — в подъезде было совсем темно. Зажав его в кулаке, Инго с трудом начертил на полу нечто вроде плана го­рода — Дворцовая площадь, Адмиралтейство, Невский, Литейный... — Филин, расскажите, как запускать хрустальных двойников.

Ах вот ты что затеял... Вообще-то это ше­стнадцатая ступень, так что все отойдите, пожа­луйста, — попросил Филин и коротко шепнул что-то Инго на ухо.

Спасибо, — кивнул Инго и легонько хлоп­нул в ладоши, поморщившись от боли. Потом нарисовал мелом на полу какую-то то ли зве­рюшку, то ли иероглиф и быстренько затер ри­сунок подошвой. На белой меловой линии, оз­начавшей Малый проспект, зажегся блеклый зеленоватый огонек.

Теперь по городу пойдет компания, очень похожая на нас, — объяснил Инго. — В общих чертах. По-моему, детали у меня не больно-то получились, но те, кто за ними погонятся, в де­талях не смыслят. Эту компанию я отправил по совсем другому маршруту. Будем надеяться, что удастся отвлечь статуи.

Понял, — сказал Лева и осторожно высу­нулся на улицу.

Цели и задачи — за кем идти и зачем — но­вый Хранитель вдалбливал статуям минут де­сять. Неизменная логика Леве очень помогла, потому что каменные и бронзовые головы вари­ли туго. В конце концов отборная гвардия с грохотом унеслась вдоль Малого. Потом надо было подождать еще, чтобы те, кому было по­ручено убивать дышащих, клюнули на приман­ку. Пока все не затихло, Хранитель и его спутни­ки окончательно извелись. А когда они вышли на Пионерскую, оказалось, что там их поджидают Леонардо с Леандро. Оба льва сидели на мосто­вой, обвив лапы хвостами, и вид у них был до­нельзя смиренный.

Ох, — сказал Лева, поглядев на львов. — Ладно. Идите уж е нами, котики-обормотики.

Музыканты потянулись с зал с показательно- послушным видом, хотя и еле волоча ноги от усталости.

Итак, дети, — угрожающе-ласково сказа­ла Саблезубая, — вы все хорошо отдохнули, це­лых пол... — Она сверилась с часами. — Ах, даже больше получаса! А теперь давайте так же хоро­шо, с огоньком, поработаем.

Оркеетранты гуськом поднялись на сцену, аккуратно обходя микрофоны, которые Саблезу­бая уже успела расставить, и осторожно пересту­пая расстеленные повсюду провода. Лишние и примкнувший к ним Костя смирно расселись в зале вокруг напряженной Паулины, только уже не в задних рядах, а поближе. Все были такие дисциплинированные, что Лиза на секундочку испугалась — а вдруг ничего не выйдет? Вдруг все струсили? Вдруг Костя с Марго никого и ни на что не подбили? Она поискала глазами Мар­го, но та спряталась за широкой спиной Паули­ны и склонилась над нотами.

Кудрявцева, займи свое место, — скоман­довала обрадованная всеобщим послушанием Саблезубая. — Тебе помочь, или ты теперь сама справишься?

Лиза и рта не успела раскрыть.

Ой, погодите, нам сначала настроиться еще раз надо, — подала тоненький голос первая скрипка Люся.

Оркестр согласно загудел. Ага, наверно, это так нужно, решила Лиза. Эх, надо было зара­нее с ними сговориться!

Кудрявцева, ты настройкой дирижиро­вать будешь?

Лиза с трудом сохранила серьезное лицо.

Нет? Ах, не надо?

Лиза толком не слышала, на что именно Костя с Марго подбивали пленников — могла бы включить слух, да забыла, — и уж точно не слы­шала, о чем именно они совещались мелкими группками на профессиональные темы. Но как только музыканты взялись за инструменты, у нее в животе радостно екнуло: сработало!

Сначала под стеклянным потолком запры­гали обычные разрозненные звуки, запорхали музыкальные лоскутки и клочки — там кусо­чек гаммы, тут арпеджио, духовые, струнные, кто-то прокашлялся — кхе-кхе, кто-то зашур­шал нотами. Саблезубая расслабилась и попыта­лась благосклонно закивать в такт, но такта-то не было и в помине.

Вообще-то Лиза всю жизнь ходила с Бабуш­кой на концерты и в театр и слышала, как на­страивается оркестр, раз сто, не меньше, но при первых же звуках обрадованно навострила уши. Ах, вот они что придумали! Ну конечно, поми­рать — так с музыкой!

Кашель того, кто прочищал горло, что-то за­тянулся. Ноты шуршали слишком громко, как будто их нарочно комкали, а то и жевали. Гам­мы и арпеджио сталкивались лбами, как упря­мые бараны. Гул исподволь делался все громче и громче и вот уже превращался в какофонию. Лиза обернулась в зал — Марго строчила, Пау­лина внимала, — и тогда Лиза, прикидываясь, что все нормально, подмигнула оркестрантам и сделала дирижерский жест — продолжайте в том же духе.

Тум! Тум! Тум-пурум!

До-ми-соль-до!

До-ре-ми-фа-соль!

Иииу! Ииииу! „

Миииу!

Мяяу!

Меееее!