Настоящая принцесса и Снежная Осень

Ну так помогайте! — Лиза понимала, что если она остановится и замолчит, тут-то ей и конец. — Придумайте что-нибудь! Вы же взрос­лые! Давно уже можно было всю гостиницу обе­жать, одеял натащить! — Саблезубая опять не успела ее ухватить — Лиза отбежала к ближай­шему зашторенному окну, быстро, как обезьян­ка по лиане, вспрыгнула на кресло — и начала подскакивать и дергать тяжелые шторы с колю­чей позолоченной вышивкои и дурацкими кис­тями. — Ну не стойте, помогите хоть! Можно же в занавески завернуться! Для тепла! Чего они тут висят!

Девочка, ты что, с ума сошла? — изуми­лась на всякий случай Паулина.

Кудрявцева! — ослабевшим от потрясе­ния голосом-взывала Саблезубая. — Прекрати хулиганничать!

Штора с хрустом оборвалась и рухнула, Ли­за отчаянно зачихала от пыли.

Рыжая спятила! — Федя подскочил к Паулине. — Слушайте, я с самого начала гово­рил — надо взрослого! Пусть ваш маэстро сам!

Лиза обернулась — Федя смотрел на нее с вызовом, но глаза у него весело блестели. Ага, понятно, это он придумал, чтобы надсмотрщи­ки не заподозрили единомыслия и заговора.

Чего он придирается? — заныла она, во­лоча тяжеленную штору к сцене. — Я хочу как лучше!

Ну и дура! — Федя показал^;ей язык. — Всю репетицию завалила! Бестолочь!

А ну извинись! — грозно зарычал Костя Конрад.

Ого! Наши заходят с воздуха. Он что, не по­нял, что так надо?

Вот еще! — Федя попытался стряхнуть дракончика с рукава. — Отвали! Чего заступа­ешься? Рыцарь нашелся! Тили-тили-тесто!

Испробовав на своей шкуре дразнилку, не­однократно примененную к Лизе с Левушкой, Костя утратил всякое самообладание.

Йааа! — он шикарно взмахнул ногой, как завзятый каратист, но попал не по Феде, а по микрофону. Через секунду дракончик с Федей, сцепившись, покатились по полу перед сценой, сшибая микрофоны и запутываясь в проводах. Лизе показалось, что Костя все-таки уловил сценарий и катятся они очень продуманно — ни один микрофон не устоял, и к тому же мальчиш­ки отдавили Паулине ногу. Паулина и Саблезу­бая тщетно пытались их растащить, младшие раздумали умирать и кричали «он первый на­чал», и непонятно было, про кого из участни­ков рыцарского турнира речь. Саблезубая, пы­таясь восстановить порядок, застучала по свое­му стакану лакированным ногтем, и тут...

Федя, позабыв про рыцарскую честь, отпу­стил Костю, как раз вошедшего в раж, вскочил, выпутываясь из проводов, и заорал дурным го­лосом:

Вы что делаете? Перестаньте! Перестань­те сейчас же!

От неожиданности гомон стих.

Вы что, не знаете? Нельзя по стеклу зве­неть! Здесь же струнные!

Это что, примета такая? — раздраженно поинтересовалась педагог.

Какая примета! Вы... — Федор с трудом перемолчал несколько слов. — В общем, если звенеть по стеклу, то струнные инструменты расстраиваются. Сильно. Потом очень долго настраивать. Скрипку или там виолончель так вообще убить можно. Вы бы... поосторожнее, вот что! — и тут Федор выпутал наконец из прово­дов руку и вырвал у Саблезубой стакан.

Педагог оторопела.

Все! — громовым голосом заявила переко­шенная Паулина и вытряхнула Яну из шали. —

Мерзкие, дрянные дети! С ними по-хорошему нельзя! Никакой благодарности! Сил моих боль­ше нет! Ульяна Сергеевна! За мной! — и она на всех парусах помчалась к дверям, хотя и прихра­мывая.

Наверно, бывшая гарпия все-таки сохрани­ла толику своего былого магического могуще­ства, решила Лиза, потому что Саблезубая ос­тавила безнадежные попытки навести порядок и ринулась за ней.

Бах!

Двери зала захлопнулись.

Лиза перевела дух. И огляделась.

Она стояла, вцепившись в сорванную штору.

Костя, опутанный проводами, опасливо по­глядывая на дверь, приподнимался с пола.

Раскрасневшиеся оркестранты стояли сре­ди опрокинутых пюпитров и рассыпанных нот и тяжело дышали.

Лиза уронила штору и громко чихнула.

Ой, не могу! — сдавленно пискнула Женя и захихикала. *

За ней засмеялись остальные. Они притопы­вали ногами, тыкали друг в друга пальцами. Они покатывались от хохота, всхлипывали, вытирали слезы.

Нет, ты видел, Мишка?

Как она взъелась! «Дрянные дети»!

Ой, умру!

Нельзя с нами по-хорошему!

Смех подействовал, как кружка горячего сладкого чаю. Никто уже не чихал и не каш­лял — только запыхавшаяся Лиза, от пыли.

Ну, тебе просто в театр надо, — с уваже­нием сказал ей Федя. — Это... извини, в общем. А тебе — в карате, — адресовался он к Косте.

Мне и так неплохо, — Костя тоже отрях­нулся. — Марго! А Марго? Чего дальше-то де­лать, а?

Та, оказывается, все это время просидела над Изморинской партией, плотно зажав уши. Ли­за двинулась к Марго. Ноги почему-то шли пло­хо. И вообще ощущение было — будто после трех физкультур подряд.

Марго! — Лиза потеребила ее плечо. — Все! Ушли! Только они сейчас вернутся и нас всех убьют!

А? Что? — Марго подняла голову от нот. — Никого они не убьют. Они сейчас очень заняты. И я тоже. И если будете мешать, я убью. Всех. Как скрипку стуком по стеклу. Лизка, сейчас, минуточку, не мешай, я уже почти все.

Лиза покрутила головой:

А где мои ноты?

Тут! — Марго постучала себя согнутым пальцем по лбу. — Сейчас все допишу. Там не­много. Костик, ручку быстренько, у меня эта кончилась.