Настоящая принцесса и Снежная Осень

Лиза на всякий случай сделала глупые гла­за. Пусть думает, что она соглашается.

Ну вот, ты же сама все прекрасно понима­ешь, — удовлетворенно кивнул Изморин. — Умница. Пойдем дальше. Ну чему он тебя успел научить, этот Филин? Все эти загорающиеся по свисту фонарики и послушные коты — как-то мелковато, право слово. Но больше он ничего тебе дать не в силах. А все, что ты сделала на ко­ронации, ты сделала абсолютно самостоятельно. Ты теперь многое можешь — я в этом убедился на своей шкуре, — он усмехнулся. — Филин тебе просто руки связывает. Тебе нужен размах, мас­штаб, смелость. А значит, и новый, настоящий учитель. Обо всем этом я позабочусь.

Изморин погасил сигарету, поднялся и за­ходил по комнате.

Самые сильные должны держаться вмес­те, верно? — воодушевленно продолжал Измо­рин. — Правда, у нас с тобой сейчас очень мало времени на учебу.

Почему? — надо же было что-нибудь спро­сить и вообще изобразить интерес.

Ты же видишь, что творится, — Изморин махнул рукой на темный затопленный город за окном. — Нужно спасать Питер. Думаю, сил у нас должно хватить. А уж потом...

А без меня никак? — пересохшими губа­ми спросила Лиза.

А ты что, не хочешь спасти свой город? — поразился Изморин, хромая взад-вперед по ком­нате. — Ну же, возьми себя в руки, девочка моя! Я понимаю, тебе страшно, и вообще это все так неожиданно. Но ты должна набраться мужества, Лиллибет. Мы с тобой два самых сильных мага на весь город. Поверь, если бы Филин был спосо­бен хоть чем-то нам помочь, я бы и его пригласил. Но сейчас он со своей осторожностью, с этими раз­говорами про равновесие может нам только поме­шать. Нельзя терять время! Надо отвоевать город, уничтожить зло — любыми способами!

К-к-какое зло? — выдавила Лиза. Неуже­ли есть еще что-то хуже этого улыбчивого ма­некена с белыми волосами?

Как какое? Черный Замок, конечно. Не я же все это устроил, — Изморин опять кивнул на окно. — Мне нужна твоя помощь, Лиллибет.

Лиза окаменела. Ну все, теперь-то ей точно не отвертеться!

...В квартире на Петроградской было темно и пусто. В стекла яростно молотил дождь.

Потом где-то в глубине квартиры скрипнул паркет.

Инго вытянул вперед руку и нащупал книж­ные полки. Ага, он очутился на пороге Бабуш­киной комнаты. Король что-то тихонько сказал себе под нос и потер ладони. В левой тут же за­теплился огонек — неяркий, как у старого фо­нарика, — и с ним Инго быстро прошелся по квартире. Никого. Посреди прихожей валялся клетчатый Лизин тапочек.

О второй Инго споткнулся в кухне, Посреди стола стояла чашка. Инго потрогал чашкин бок — еще теплая, И чаю вон почти половина не допита. Как всегда. В сахарнице торчала ложка. На блюдце сиротливо засыхал бутерброд с сыром — надкусанный. Рядом в розетке пе­чально кренился на бок огарок свечки,

Инго поднес к свечке ладонь, и огонек радо­стно перепрыгнул на фитиль, как канарейка на жердочку. Инго упал на стул и стал думать. Ога­рок мигнул раз, другой и принялся медленно гаснуть. По квартире гуляли сквозняки, король поежился и машинально сунул руки в карма­ны куртки. Правый был застегнут на молнию. Инго отдернул руку и вполголоса сказал: «Ну конечно, так я про тебя и забыл». Потом он вы­ложил на кухонный стол Белую Книгу.

По стенам темной кухни поплыли зыбкие световые пятна, словно солнечные зайчики от воды в погожий день. Книга засияла всей об­ложкой — над ней даже воздух задрожал, как над костром. Огарок смущенно погас. Инго не­которое время смотрел на Книгу, причем лицо у короля было такое, будто и она на него смот­рит. В упор. В озаренной кухне раздался тихий вкрадчивый шелест. Переплет вопросительно дернулся — что, мол, не открываешь?

— Ку-да? Нет-нет, спасибо. — Инго мотнул головой и поднялся. — Не нужно. Ты мне про­сто фонариком поработай, и хватит с тебя.

Потом он стряхнул с блюдца бутерброд и быстро обежал взглядом кухню. Подошел к бу­фету и стал распахивать все дверцы и выдвигать все ящики подряд, пока, наконец, не отыскал на дне шкафчика одинокую маленькую луков­ку. Инго бережно положил находку на блюдце и, склонившись над столом, зашептал:

Серебряное блюдечко и наливное яблоч­ко, милые вы мои, покажите-ка мне принцессу Лиллибет...

Польщенная луковка принялась кататься по блюдечку, — сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Блюдечко тихонько засветилось.

Где это? — ахнул Инго, вглядевшись в блюдце. Потом, спохватившись, поставил са­харницу на край стола:

Это север... Где она?

Луковка замерла.

Ага, — кивнул Инго и переставил сахар­ницу, едва ее не уронив. — Теперь это Петропав­ловский собор, а вот это, — он провел по столу ладонью, — Нева. Где она?

Луковка чуть сдвинулась.

Спасибо... теперь сахарница — Исаакий... Где она?

Луковка поерзала и указала хвостиком чуть левее. *

Карту бы... — пробормотал Инго. — Спа­сибо, милые, примерно ясно... это что, где-то возле «Пальмиры»?

Луковка застыла на блюдце хвостиком вверх.

Инго аккуратно снял ее с блюдца — пусть отдохнет, — быстро убрал Книгу в карман и че­рез ступеньку помчался по темной лестнице вниз, на улицу.

•к-к-к