Натюрморт для вампира

– Да-да, я читала материалы Нюрнбергского процесса. Видите ли… – она подняла заблестевшие горячечным светом глаза, – … мои дети… их уничтожили эти сволочи… в концлагере Саласпилс… Я читала труды некоторых, не могу назвать их врачами, из этих… какие опыты они проводили над людьми… – Она вдруг развернулась и быстро прошла в комнату, оставив подполковника в замешательстве, но через минуту вернулась, держа в руке лист из записной книжки: – Вот адрес моего хорошего знакомого, он собирал все материалы об этих извергах. Даже ездил в Германию. Сейчас пишет книгу. Это здесь недалеко, на Пречистенке.

– Значит, о внуке они узнали из фронтовой газеты? А ведь они, действительно, попадали к ним, так же, как и их газеты – к нам, – Лопахин держал в руках вырезку из «Красной Звезды» с большой статьей о Поляковой. – Н-да… – генерал почесал щеку: – Чёрт, даже побриться толком не успел с твоими сюрпризами. Вынул меня из постели! Ну, какие «кролики» ещё есть в твоей «шляпе»? Доставай!

– Это не кролики, а удавы! Здесь копии материалов на фон Коха, – Дубовик положил перед генералом картонную папку с тесемками. – Коротко скажу следующее: Ульрих Свен фон Кох был одним из ассистентов доктора Зигмунда Рашера в концлагере Дахау в Германии в тридцать девятом-сороковом годах. Там он вместе с другими проводил опыты на людях, занимался вивисекцией. И отдельно писал работу о заболеваниях крови. Для этой цели он просто литрами выкачивал кровь из узников концлагеря. Только работа не была завершена. Причины не ясны. В сорок первом фон Кох попросился в действующую армию на Восточный фронт. Думаю, вы понимаете, почему? Только вот никак не могу его научные труды привязать к оккультным наукам и мистическим обрядам.

– Погоди, погоди! Он что, по образованию – врач? – Лопахин возбужденно заходил по кабинету. – И что, здесь опыты свои проводил? Вообще теперь ничего не понимаю! – он стукнул по столу кулаком. – Объясни хоть ты толком!

Дубовик развел руками:

– Сам пока не понимаю! То, что он остался у нас из-за буддийских артефактов, это понятно. У него на руках есть рукопись, как руководство для проведения мистического обряда, есть камень в кулоне, атрибуты монахов. Одним словом, вся коллекция в сборе. – Сказав это, он буквально замер на месте, потом вскочил из-за стола: – Коллекция! Товарищ генерал! Коллекция! Вот что ему надо было! Полная коллекция артефактов, указанная в рукописи! Помните, вы спросили, сколько может стоить рукопись на аукционе Сотбис? И работу свою он не окончил, похоже, потому что ему нужны средства для этого. Если эта рукопись стоит бешеных денег, то в коллекции это всё имеет космические числа!

Лопахин вытер вспотевший лоб носовым платком:

– Андрей Ефимович! Ты сведёшь меня с ума! Жизнь свою я закончу не в родовом домике, на Волге, с удочкой в руках, а среди деревьев и лавочек в парке Канатчиковой дачи. Он что, не болел? Кровь не переливал? Ну, а мальчиков-то он зачем убивал? Вот эти твои «этюды с фантазиями»! – генерал погрозил пальцем.

– А вот с этим я не стал бы спешить! Наследственные болезни ещё никто не отменял. А в семье фон Форбек она присутствовала. Гюнтер болел? По словам Жерновой, болел. И с Йоханом не всё выяснено. Последний, по мужской линии, потомок из этой голубокровной семейки – Ульрих Свен фон Кох, вполне мог унаследовать это заболевание. Только в отличие от своих предков-обскурантов, он мог придерживаться более просвещённых взглядов. Всё-таки двадцатый век. Вот поэтому занялся изучением своей болезни, чтобы найти лекарство. Кстати, там, в документах, есть указание на то, что до Второй мировой войны фон Кох прожил два года в Африке. Представляете, чем он там, безнаказанно, мог заниматься? Материала сколько хочешь! Особенно, мальчиков двенадцатилетнего возраста. Допускаю, что для продолжения этих работ ему нужны были средства, и немалые.

– Так, товарищ подполковник! Остановись! Я не успеваю перерабатывать информацию, выдаваемую тобой. Пулемет стреляет реже! – улыбнувшись сам, Лопахин вызвал улыбку и у Дубовика. – Продолжай работать, а я пока спокойно просмотрю все эти бумаги. – Он развязал тесемки и раскрыл папку. – Только не затягивай!

– Кстати, вспомнил! Чёрт! Ну, конечно же! – Дубовик, остановившись у двери, хлопнул себя ладонью по лбу. – Товарищ генерал, вам ничего не говорит фамилия Горских? – Дубовик вернулся от двери к столу Лопахина.

– Горских? Горских, Горских… Где я слышал эту фамилию? – генерал посмотрел на подполковника.

– Вы её прочитали в деле Поляковой. Я сам только сейчас об этом вспомнил. Это фамилия её отца. Не удивляйтесь. Прочитали бегло, не зацепились за эту фамилию. Бывает! А вчера вечером мне позвонила наша сотрудница, которая работает по архивам пионерских лагерей и военного госпиталя. Так вот, она мне рассказала, что в обоих случаях есть эта фамилия. В пионерском лагере была такая медсестра Горских Т.К. и в госпитале проходила лечение женщина с такой же фамилией. Хотел дать задание ребятам, и вот сейчас вспомнил. Вот вам ещё одно подтверждение! Это Полякова подбирала доноров для фон Коха!