Не властью единой

– Не надо, чтоб без следа, – резко возразил Миша. – Его ведь все равно искать будут. Пусть лучше найдут… мертвого…

– Понимаю… Думаю вот сейчас – где?

– Камней, что ли, мало в Гнилом ручье? – сотник протянул таким скучным голосом, что едва не свело скулы. – Шел вот куда-то, да оступился – и головой. Пьяный, наверное.

– Вот! Точно! Пьяный… Эх… может, останешься?

– Не в этот раз.

– Тогда не держу. Скатертью дорога.

– Прощай…

Кто именно из Тороповых людей обнаружил тело незадачливого лешака Илмара, сам ли или с чьей-то подачи, сотник так толком и не узнал. Да это было и неважно, куда важнее другое – в землях боярина Журавля он неожиданно обнаружил… не то чтобы потенциального союзника, но – человека, с помощью которого можно было бы раскрутить интригу против старосты и его лешаков. Костомара-вдовица – умна, беспринципна, властна. И – не боится лить кровь. Идеальный правитель! Правительница… Ей бы силы побольше, людей… Торопа с ее помощью вполне можно свалить… Только вот что дальше? А дальше придется бороться уже с самой вдовой. Надо ли это, не надо – Миша пока не знал, лишь только держал сию мысль про запас. Думал.

Глава 7

Погорынье, август–сентябрь 1128 г.

По здравом размышлении, открыто действовать в селении боярина Журавля, осиротевшем после гибели наследника, могли только Михайла, Добровоя и Горынко Коваль, коего членом ватаги можно было считать весьма условно. Как и Короту, от которого хотя бы был толк – он и кашеварил, и рыбу ловил, да под присмотром собирал грибы-ягоды. Горынко же – не кашевар, не воин, не добытчик вообще. Он – кузнец, коваль, специалист своего дела. Очень хороший специалист, насколько мог судить сотник. Такому чем-то еще заниматься – без надобности. Правда, этот «хороший специалист» нынче испытывал плохие времена, но это уже другая история.

Добровою с Мишей в селении уже видели и знали как людей, прибывших к Горынке Ковалю, своему, местному, пусть и разорившемуся, но известному всем с младых ногтей. Потому и гости его считались уже не вполне чужаками – если что, за них можно было хоть с кого-то спросить. С того же Коваля.

Хотя, конечно, был уже и закон – «Русская правда». Только закон – он там, где сильная власть, где воины, дружина. Он в Ратном есть, в Турове, в Киеве, а здесь же закон другой – неписаный, древний, по которому пращуры жили. По лесам да болотам-дрягве – везде так. Цивилизация – она в городах, в далеких же селеньях – как и тысячу лет назад жили, без всяких писаных законов. А по неписаным любой чужак – потенциальный враг, убить его – достойное для всего рода дело.

Рисковать своими людьми сотник не хотел, вот и в селение вновь пошли втроем, все те же – Горынко, Михайла и Добровоя. Только, не доходя до селения, разделились: Горынко зашел к дружку своему, Глебу, да еще намеревался заглянуть в мастерские – вдруг да понравится, вдруг да и там местечко себе присмотрит?

Прибившийся к ватаге Коваль за время пребывания – пусть и пока что краткое – проникся к сотнику нешуточным уважением и всерьез рассчитывал на помощь. Так Миша и обещал всерьез! Свой человек в Турове был бы весьма кстати! Дядька Никифор и прочие родственники – они ведь себе на уме, да и у княжьего дознавателя Ставрогина своих дел хватает.

Так вот, шагая по узкой тропе, сотник уже продумывал будущее. А шел сейчас – разбираться с прошлым. Как оно там пойдет – бог весть… Добровоя, конечно, девчонка надежная, но… в таких делах лучше всего рассчитывать на себя.

Дело облегчалось тем, что усадьба Кота – Ефрема, Котова сына – располагалась на самой околице, в отдалении от любопытных глаз. Да и жил Кот практически один, бобылем. Как поведал Горынко, года четыре назад отселился Ефрем от родителей, жену молодую привел… Да вот беда, дева-то оказалась бесплодной. В таком разе лучше другую жену взять, никто не осудит – дело женщины деток рожать, обеспечивать продолжение рода. Кот и взял бы другую, да не успел – тут лихоманка, вот Бог супружницу-то и прибрал, а потом покуда все от мора оправились… Вот только с год назад начал Кот присматривать себе невесту, а поскольку было ему уже за тридцать – так на первую встречную не смотрел, очень уж стал переборчив. Очень уж хотелось, чтоб жена была из богатого семейства, чтоб в приданое за собой не только пару коров принесла, но и, к примеру, заливной лужок или мельницу, на худой конец – челядь-рабов или участок земли под поле. Были, были уже такие вот богатые семьи, по-старому – родами – уже не жили даже здесь, посреди лесов и непроходимых топей. Кто побогаче, тот и людишек побольше имел, да и наглости – вот и прибирали потихоньку к рукам бывшие общинные земли: кто озерко, кто лужок, а кто и рощицу.

Кулачье, чего уж! Пятнадцатого партсъезда на них нет с его курсом на коллективизацию…