Небо для Баккена (СИ)

Мелкие прибрежные волны шептали что-то у виска, подбирались, но не решались коснуться.

Не дело лежать, раскинув руки, на холодных камнях у самой кромки прибоя, но не хотелось ни подниматься, ни шевелиться, ни даже открывать глаза. Да и зачем? Ни вода, ни снег, ни лед больше не причинят ей никакого вреда.

И волосы, и одежда были абсолютно сухими, только на щеках мокрые дорожки.

– Герда!

С трудом повернула тяжелую, словно обледеневшую голову. От храма бежала Ингрид:

– Зачем одна пошла, почему никому ничего не сказала? Ох, ведьма!

Глава 13

Глава 13

Сил не было. Вообще. На второй этаж я поднимался как грешник на небо. Была мысль, не улечься ли прямо на лестнице, но вовремя понял, что тут меня точно не оставят в покое. Единственная надежда на спасение – скрыться в своей комнате.

Наконец-то кровать. Можно падать.

До чего же я люблю мою милую мягкую, всегда приветливую подушку! Обнять, уткнуться лицом, и ничто и никто не разлучит нас с нею!

Своих стражников Оле Сван вполовину так не гоняет, как меня, мирного хрониста. Каждый пропущенный удар и выпад оставляют о себе память в виде синяка или ссадины. Но сейчас еще ничего, не так их и много, а вот год назад я ходил пятнистый, как снежный барс.

Ноют натруженные плечи. Нельзя человеку так выворачивать руку с клинком и размахивать оружием столь долго и в таком темпе.

Все плохо? Нет.

Ведь есть азарт поединков, и решение задач боя, и радостное удивление от того, как ловко и свободно может двигаться собственное тело, и хруст снега под каблуками, и восхищенный взгляд Герды, и одобрительное хмыканье Оле Свана, и жадный глоток холодного чистого воздуха, и желание орать в голос от восторга – таким живым, молодым и счастливым себя ощущаешь.

Если капитан вдруг заявит, что тренировки закончены, вот это будет горе.

Дверная ручка энергично задергалась. Вестри считает мою комнату своей тоже и особо не стесняется. Узнать бы еще, кто научил песика вставать на задние лапы, а передними ударять по ручке, поворачивая ее. Или он сам подсмотрел и догадался?

Бамс! Дверь настежь. Но на пороге вместо Вестри стоит Герда. В руках держит поднос, уставленный всякой снедью. Ах да, время ужина.

Пришел бы кто другой, я бы притворился, что сплю. Но Герда…

– Поднимайся и давай кушать.

– У-у.

– Это что за капризы?

Поставив поднос на столик у кровати, лучшая из девушек ухватила меня за плечи и легко развернула к себе лицом.

– Ну Герда!

– Что Герда? Что Герда? – Моя радость уселась рядом на кровать и деловито вооружилась ложкой. – Утром ты есть не хочешь, днем тебе некогда, а вечером говоришь, что слишком устал. От тебя ж скоро одна только тень останется! А все потому, что Хельга не знает, как тебя воспитывать, папе некогда, а Гудрун ты не слушаешься. Садись давай.

Я сел и тут же, качнувшись маятником, завалился к Герде на колени.

– Ой, опять ты…

– Дай время смириться с мыслью, что ты будешь кормить меня с ложечки.

– Тогда хотя бы ложись нормально. Что за привычка – валяться на кровати в камзоле и сапогах? Снимай! Ворот дай расстегну. И ремень. Стесняешься, что ли? Меня? Сейчас подушку взобью…

– Да мне и так неплохо. Тепло, мягко, а вид какой открывается…

– Не подглядывай! Вот пользуешься тем, что ресницы длинные…

Фыркнув, Герда якобы сердито махнула рукой так, что чуть не задела меня по носу. Я шутливо закрылся локтем.

Не надо было делать такое резкое движение.

Стон сдержал вместе с дыханием, но Герда все равно заметила. Когда я наконец смог убрать руку, моя радость жалостливо смотрела на меня, задумчиво накручивая на палец завлекашку у виска.

– Очень больно?

– Угу.

– Дай хоть плечи разомну, меня Хельга учила как. Горюшко мое…

– А ты – радость.

– Молчи уж.

Руки у невысокой, пухленькой Герды довольно сильные («Приютское прошлое! Вот ты попробуй стираные простыни на холодном ветру поотжимать!») и при этом удивительно нежные. И голос ласковый, уютный.

– Ты все за папой моим тянешься, а куда? Он же вон какой здоровый, а ты у меня худенький, хрупкий. Милый…

Герда склоняется все ниже.

– Просыпайся.

Когтистая драконья лапа снова встряхнула меня за плечо.

– Поднимайся, – сказал Баккен. – Пора идти дальше.

Чтобы путешествовать с Драконом, нужны не только крепкие ноги, но и вечность в запасе. Мы потратили день, чтобы добраться до этого места, и, уверен, сделали большой крюк, карабкаясь по тропам, где и горный баран копыта переломает. И вот пришли. Куда, зачем?

– Удивительное место. Это здесь вы собираетесь жить?

«Нет. Но я хотел прийти сюда».

Баккен уселся на хвост и превратился в идола. Это надолго, и ждать от него объяснений бесполезно. Все придется понимать самому.

Это действительно было очень странное место. Когда-то тут жили. Кто? Когда? Как? На Птичьем острове от города Фьерхольма сохранились гробницы его прежних жителей да башня, служащая ныне маяком. В горах остались руины храмов забытых божеств. Тут были только стены. И ничего, что бы они огораживали.

Я осмелился подойти поближе. Стены были каменные, но не сложены из отдельных блоков и не вырублены в скале, а нарезаны, словно ломти замороженного масла.