Неизбежный финал

— Так вот вы как, господин офицер! — обиженно кричит мне вслед Георге Брага.

— Куда вы его тащите? — спрашиваю я по-немецки, стараясь скрыть беспокойство.

— Простая формальность, — заверяет меня провожатый. — Если он честный человек, ему ничего не грозит.

Прежде чем раствориться в темноте, Брага еще раз кричит мне со вполне обоснованной обидой:

— Я думал, вы серьезный человек!.. Обещали мне кучу денег!..

Два солдата толкают его, судя по всему, в сторону другого барака. Я чувствую острую боль в сердце. Зачем, черт побери, я потащил с собой беднягу Брагу? Мог бы оставить его в Бухаресте! А если выболтает?

— Прошу, генерал Петер фон Краус вас ждет…

Следую за офицером, он идет на шаг впереди. Часовой в дверях отступает, давая нам дорогу.

Входим в ярко освещенный вестибюль какого-то барака. Неожиданно путь нам преграждает капитан, который весьма любезно предлагает мне сдать оружие.

Я взглядом спрашиваю своего спутника, действительно ли так положено.

— Есть приказ, — твердо заверяет он меня.

Делать нечего. Подчиняюсь. Этот приказ известен мне. Даже на приемах в германском посольстве при входе навстречу гостю выступал лакей с подушкой в руках, на которую нужно было положить оружие.

Чуть позже замечаю, что меня провели в просторное помещение оперативного отдела штаба. Одну стену целиком занимает карта Бухареста и окрестностей. Перед картой вижу генерала авиации и пятерых высших офицеров штаба, тоже авиации. Как по команде, их взгляды обращаются на меня с самой живой заинтересованностью. Мне не остается ничего другого, как вытянуться в струнку и отрапортовать:

— Господин генерал, лейтенант Курт Грольман!

Не протянув мне руки, генерал подозрительно всматривается в меня своими светло-голубыми глазами и спрашивает:

— Прошу вас доложить, в каких частях служите, господин лейтенант.

Я не оставляю генералу фон Краусу возможности повторить вопрос и отвечаю, глядя прямо в глаза, не колеблясь:

— Пятая авиационная дивизия, дислоцированная в зоне Плоешти, Прахова.

После этого он должен был бы протянуть мне руку, чтобы вывести меня из уставного окаменения. Но генерал не делает этого, оставляя меня в напряжении. Сам же спокойно направляется к четырем телефонным аппаратам на письменном столе и без малейшего колебания снимает трубку с красного аппарата. Я слежу за ним, сдерживая нервное напряжение и ту волну тревоги, которая медленно, но неуклонно поднимается во мне. Генерал набирает номер, и я слышу, как он говорит:

— Густав, соединись с «Вултуром». Проверь, есть ли у них на учете лейтенант Курт Грольман, по происхождению из Румынии. В твоем распоряжении пять минут.

Хотя остальные офицеры стоят, не спуская с меня глаз и изучая меня как диковинку, я чувствую некоторое облегчение. «Вултур» — это позывные пятой дивизии, где действительно состоит на учете офицер Курт Грольман, — там должны это подтвердить. А все же есть что-то в этой комнате, что мне не нравится.

Фон Краус оборачивается и устремляет на меня ледяной взгляд, не предвещающий ничего хорошего. Левую руку он сжимает в кулак и отводит его за спину, как будто что-то пряча. Он рассматривает меня с головы до пят, огорченный, возможно, моим запоздалым появлением. Не знаю, какое я произвожу впечатление, но не верится, что я являюсь причиной его бледности. Наконец он говорит:

— Я вас слушаю, лейтенант.

Нужно говорить, иного выхода нет. Я, однако, предпочитаю молчать — это и умнее и скромнее. Нужно признаться, что в свое время я учился на разведывательных курсах, где, между прочим, мне запомнился случай с офицером, попавшим в такой же примерно переплет. Он удачно применил тактику «хорошо воспитанного умного мальчика, который не говорит, когда его не спрашивают». Короче говоря, «мне сказать нечего». Вынимаю пакет, содержимое которого нам известно, и протягиваю ему, «вдохновленный» сознанием важности момента.

Генерал не спешит его вскрывать. Он осматривает пакет, и взгляд его останавливается на круглой сургучной печати, которая выглядит как пуговица от нового пальто. Кажется, генерал доволен. Передает пакет майору, видимо адъютанту. Тот вскрывает пакет при помощи ножа для бумаг в торжественной тиши. Пакет снова оказывается в белых длинных пальцах генерала фон Крауса. Генерал достает документ, разворачивает. Какова-то будет его реакция? Письмо должно было быть доставлено примерно около половины девятого. В нем генералу фон Краусу генерал Герштенберг сообщал из посольства о событиях, происшедших в Бухаресте, о новой ситуации во дворце, сложившейся в результате ареста маршала Иона Антонеску, указывал, какие меры следовало срочно принять, тихо, без паники, и заверял, что дереву с глубокими корнями ураган не страшен.

Электрические часы на стене показывают двенадцатый час. Нетрудно догадаться, о чем думает генерал фон Краус в эту минуту: какой бы у них был выигрыш во времени при выводе частей на боевые позиции, если бы пакет не попал в «Вальдлагерь» с таким огромным опозданием.

— Лейтенант Грольман, каким образом этот документ оказался в ваших руках?