Неизведанные земли. Колумб

«Может случиться так, что Ваши Высочества и все другие, кто меня знает и кому этот документ будет показан, публично или в частном порядке сделают мне выговор с различными упреками: как человеку, не одаренному ученостью, как моряку-непрофессионалу, как земному практичному человеку и т. д. Я отвечаю словами святого Матфея: “О Господь, Кто скрывает эти вещи от умных и образованных и открывает их малым и невинным!”».

Его второй аргумент, сжатый до краткого намека, заключался в том, что успех сопутствовал бы экспедиции в Иерусалим, если бы монархи (и их подданные, которым предстояло обеспечить средства) обладали достаточной верой: «Ибо в этом предприятии, если есть вера, Вы одержите самую настоящую победу. Ни в чем не будет недостатка из того, что в силах дать Ваш народ». Третий аргумент заключался в том, что успех был предсказан двумя непогрешимыми пророчествами: одним – основанным на Священном Писании и другим – основанным на астрологии, «по знакам на небесах». Убежденностью в совместимости Священного Писания и астрологии, священной традиции и языческой науки, Колумб был в значительной степени обязан (как и космографией) Пьеру д’Альи, чьему выбору авторитетных астрологов он полностью доверял. В своей записке для монархов он не стал цитировать места в Священном Писании, предсказывающие возвращение Иерусалима: тексты из Книги пророка Исаии, на которые он ссылался, по-видимому, были прочитаны им как пророчества об открытии Вест-Индии. Однако достаточно ясно, что в пророчествах, которыми он в основном интересовался на момент написания этой книги, предсказывался конец света.

Нельзя сказать, что это не имело никакого отношения к его цели. Колумб полагал возвращение Иерусалима необходимым предварительным условием этого страстно желаемого завершения. Основание Иерусалима как резиденции последнего мирового императора и космическая борьба этого героя с Антихристом рассматривались в пророческой традиции, восходящей к Иоахиму Флорскому, как предшествующие последним дням мира[375]

. Следовательно, для целей Колумба было вполне уместно утверждать, как он это и сделал, что расчет возраста мира, сделанный святым Августином, предполагает, что до конца мира осталось всего 155 лет; что открытие Нового Света было частью божественного ускорения истории, которое должно предшествовать концу; что Великую перемену, включая некоторые из ожидаемых предпосылок конца света, можно предвидеть на основе астрологических данных и что сам Иоахим – ибо его цитируют по имени – связал возвращение Иерусалима с испанской инициативой: «тот, кто восстановит Дом на горе Сион, обязательно будет родом из Испании».

Следует сказать, что Колумб оказался невнимательным читателем как пророческой, так и географической литературы. Например, цикл из 10 оборотов Сатурна, описанный Пьером д’Альи, подошел к концу в 1489 году: следовательно, это могло бы, с небольшим усилием воображения, считаться предзнаменованием открытия Америки, но никак не могло иметь отношения к предполагаемому завоеванию Иерусалима[376]

. Колумбу не удалось использовать тексты д’Альи о соединениях планет, которые можно было бы привести в поддержку аргументов. Его ссылки на цитаты д’Альи об Антихристе, которые как раз совпадали с взглядами Колумба, были неясными и в результате остались неиспользованными. Также Колумб, по-видимому, не осознавал, что в этих отрывках кардинал сообщает о Роджере Бэконе. Текст, который он приписал Иоахиму, вероятней всего, являлся собственным измышлением или, возможно, ошибочной традицией того времени[377].