Неизведанные земли. Колумб

«И Господу нашему было угодно, что благодаря Его божественному велению впервые были замечены три холма, или, я бы сказал, три горы, все сразу, с первого взгляда. Ибо несомненно, что открытие этой земли во время этого путешествия было великим чудом, таким же, как и сделанное открытие в первом рейсе»[312]

.

Троица холмов, раскрывающаяся первому же взгляду, – прекрасно рассчитанный прием теологической семиотики. Остров был плодороден, и воды на нем оказалось достаточно, чтобы компенсировать потерю припасов из-за жаркой погоды во время путешествия. В Колумбе это также пробудило надежду на то, что он находится на Востоке: местные жители не были похожи ни на темнокожих, живших на той же широте по другую сторону океана, ни на карибов и араваков, живших на островах дальше к северу. Скорее они выглядели «как мавры», носили «тюрбаны» и проявляли коммерческую смекалку. Однако, как обычно, первое впечатление Колумба вышло обманчивым: тюрбаны были просто цветными хлопчатобумажными повязками, а коммерческая смекалка – прелюдией к враждебности.

Когда он осматривал побережье, необычное состояние моря больше всего поразило и даже напугало его, приблизившегося к проливу между Тринидадом и материком – Tierra de Gracia

[313]

, как назвал ее Колумб, – где река Ориноко впадает в море. Он вспоминал об этом два или три месяца спустя:

«Когда я прибыл в Пунта-дель-Ареналь, то заметил, что остров Тринидад образует большую бухту шириной в две лиги[314] с запада на восток с землей, которую я назвал Благословенной, и что для того, чтобы попасть в нее и обогнуть остров с севера, следовало принять во внимание некоторые течения, пересекавшие бухту и производившие ужасный грохот, похожий на шум от волны, которая набегает и разбивается о скалы. Я бросил якорь у вышеупомянутого Пунта-дель-Ареналь, за пределами упомянутой бухты, и обнаружил, что течение проходит с востока на запад со всей яростью Гвадалквивира во время наводнения. И это продолжалось непрерывно, днем и ночью, так что я думал, что или не смогу вернуться назад из-за течения, или не сумею пройти вперед из-за рифов. И ночью, когда было уже очень поздно, и я находился на палубе своего корабля, я услышал ужасный рев, приближавшийся к кораблю с юга, и остановился, чтобы посмотреть, что это, и увидел, как море поднялось с запада на восток, подобно широкому холму высотой с корабль. И оно все приближалось ко мне, и поверх него я мог видеть направление течения, а оно накатывалось с могучим грохотом, похожим на ярость прочих разбивающихся течений, которые, как я уже сказал, казались мне похожими на морские волны, бьющиеся о скалы. И по сей день я чувствую страх в своем теле, который испытывал, опасаясь, что оно опрокинет корабль, когда окажется под ним. Но оно прошло мимо и достигло устья бухты, где как будто долго волновалось»[315].