Нелюбимая

Отложив в сторону внезапно ставший ненавистным учебник, я взяла телефон и открыла список контактов. Герман о себе не давал знать. Еще и Алексея видно нигде не было, наверняка со своим хозяином находится. Какими бы напряженными ни были мои отношения с водителем, но ему довериться можно. Поэтому муж под надёжным присмотром. Но я всё равно беспокоилась.

Может, стоит Герману позвонить? Нет. Пусть сам наконец-то разберется с тем, что у него творится в голове. Я здесь бессильна. Хотелось бы надеяться, что какое-то время жизнь порознь поможет ему во всём разобраться. Я уже собиралась отложить телефон и вернуться к учебнику, но экран внезапно загорелся и заиграла музыка, оповещая о входящем звонке. Это была Настя.

Когда новогодние праздники подошли к концу, и сестра Германа с мужем были вынуждены уехать, я с Настей обменялась контактами. Мне казалось, что это было сделано из банальной вежливости, но видимо, я ошиблась.

— Привет, дорогая, — тут же проговорила Настя, как только я подняла трубку.

— Привет, — мне сковала лёгкая растерянность.

— Я тебя не отвлекаю?

— Нет, ни капли.

— Послушай, я всё уже знаю, — голос женщины стал серьезным и немного печальным.

— Откуда?

— Просто решила позвонить братцу, у меня были к нему некоторые деловые вопросы. Слово за словом, в общем всю правду из него и вытянула. Никогда его таким подавленным не слышала, сразу поняла — что-то не в порядке.

— Это правда. Мы поссорились, — я сглотнула.

— Знаю, дорогая, знаю. Как ты?

— Плохо, — честно призналась я.

— Что-то со здоровьем? С ребенком?

— Нет, к счастью, в этом плане всё отлично. На душе просто тяжко.

— Родная, мне жаль. Но неужели вы действительно решили развестись?

— Не знаю, скорей всего.

— Дорогая, я даже не знаю, что сказать. Всё ведь было так хорошо. Мы замечательно провели выходные. Вы выглядели такими счастливыми и беззаботными. Ну как так? — Настя искренне сопереживала мне.

— Хотелось бы дать ответ, но я правда не знаю.

— А ты советовалась с матерью? Обычно, мамы больше смыслят в таких делах.

— Говорила, — мои губы искривила горькая улыбка.

— И?

— Ничего.

— Понятно, — вздохнула Настя. — Дать бы Муси по голове чем-нибудь тяжелым, чтобы жену свою беременную не обижал, так боюсь не сдержусь и на больничную койку его отправлю. Слушай, Арин, у меня тут появилось несколько свободных дней. Давай я к тебе приеду, если, конечно, ты не будешь против. Хочу тебя поддержать. Понимаю, что мой братец далеко не подарок, но что поделаешь. Как ты на это смотришь?

— Было бы здорово, — у меня прям дыхание перехватило.

— Правда?

— Да.

— Замечательно. Я в ближайшее время приеду, только ты не грусти, пожалуйста. Не расстраивай мою племяшку. Всё наладится, я тебе это обещаю.

— Хорошо. Спасибо тебе. Я буду ждать.

— До встречи.

Я сбросила вызов и сжала телефон в руке. Первые несколько секунд было сложно поверить в то, что кому-то не всё равно, что происходит со мной. В голове даже не укладывалось. Но когда я это всё-таки осознала, стало даже дышать легче.



16.

За окном выл сильный ветер, распарывая тишину небольшой гостиной на части. Пальцы обжигала вторая по счёту чашка только что сваренного кофе. Уже тошнит от него, если честно, но ничего кроме кофе в горло просто не лезет. В хрустальной пепельнице, которую мне кто-то подарил лет пять назад, тлела сигарета. Рядом лежала уже третья пустая пачка. Вообще есть такое ошибочное убеждение, что если покуришь, то стресс немного снижается, наступает некое эфемерное успокоение. Но я вот на себе испробовал это и что-то легче или спокойней мне совсем не стало. Просто, когда руки чем-то заняты, не так мерзко на душе. Давно пора бы эту пагубную привычку бросить, кажется, что даже получилось на некоторое время. А теперь вот снова сорвался.

Горячий кофе жжёт горло и теплой волной спускается в пустой желудок. Несмотря на то, что в камине трещат поленья, подпитывая огонь, мне всё равно холодно. Не физически, конечно, а морально. Душа будто покрылась толстой коркой льда. Я ничтожен, причем настолько, что моя собственная жена не хочет со мной жить. Злит то что, когда в поле зрения появляется этот сопляк, я тут же реагирую на него, причем крайне негативным образом. Рассудок молниеносно отказывает мне, и я выхожу из себя. Ненормальный.

Рука уже не раз тянулась позвонить Арине и спросить, как она. Но колючие чувство вины не позволяло. Я рушу всё, к чему только прикасаюсь. Что я ей скажу? Что мне жаль? Ну да, это всё тут же исправит и поможет забыть. Только вот ее взгляд вряд ли получиться стереть из памяти. Обессиленный, потерянный, злой и грустный. Несколько рыжих прядей обрамляли ее лицо, добавляя облику драматичности, когда она говорила. А я продолжал сатанеть. Ну и кто я после этого? Ни один вменяемый мужчина не позволит себе срывать свою злость на беременной жене. Перед глазами навязчиво то появлялся, то исчезал силуэт Арины. Крошечная такая и всегда переживающая по поводу того, что внезапная любовь к шоколаду сделает из нее толстушку. Не будет она такой. Даже сейчас, с животом она выглядит потрясающе. Хочется обнять. Поцеловать.