Ненумерованные письма маркиза Кюстина

– Не переварить мне Либермана! Никак! Не могу! Он пихает меня туда, откуда я выбрался! Не хочу! Хуже – он запихивает меня в задницу! (Любопытная ассоциация? С чего бы это?) А я не из жопы родился! Понятно? Не из жопы я! Не хочу в жопу! Чемпион по подниманию мути со дна! (Это все еще о Либермане – Кюстин). От него донной тиной несет! Его идеи бинарны как железные качели, скрип – туда, визг – сюда! Прихотливы – как мораль русских былин! А сколько в нем здоровой медвежатины: одним махом – семерых поебахом! – Ирэна подняла бровь и ничего не добавила. – Кюстин! Я поверю в вашего Бога, если он пошлет семь лет обильных дождей, так чтобы семь лет либермановские опреснительные установки по уши стояли в болоте! Чтобы козлы-зманкомовцы удостоверились: не все просто, не все им – русские былины и Либерман на копытастом коне и в пархатой кольчуге! Достал меня богатырь наш! Ей-богу, достал! Уже и так «русской улице» мозги усекли как минимум на две трети! Мало?! Сионизм – не есть репатриация евреев России плюс полное опреснение вод Средиземного моря!

Трудно ожидать от Е. Теодора простой человеческой благодарности Авигдору Либерману даже за полезные его дела. Вздорный он человек, Господи, как я погляжу. И вот прошу тебя, Всесильный, – нашли на Святую Землю лет семь засухи. Пусть так и не поверит в тебя Е. Теодор, но зато, может быть, снизойдет на него раскаяние в недобром его упорстве. Ведь это важнее, правда? Я решил отвлечь его от фигуры г-на Либермана, несправедливо, по моему мнению, им демонизируемой.

– Правильно ли я понимаю вас, полагаете ли вы, – спросил я Е. Теодора, – что Izrus.co.il и Zman.com капают конский возбудитель примитивного национализма и племенной групповщины русским пенсионерам в чай с лимоном?

– Ну, да, – ответствовал он, – и с лимоном и без лимона!

– И действует?

– Вы же читали их отклики! – вместо Е. Теодора воскликнула Ирэна и с органично присущей ей, видимо, раскованностью добавила. – Пенсионеры от страсти хорями лысыми LCD экраны протыкают, пенсионерки в экстазе лэптопы целиком в вульвы запихивают!

Это замечание Ирэны снова отвлекло меня от политической направленности нашей дискуссии. Как все-таки протекает практическое соитие Ирэны с самолетом, думал я? В отсутствие Е. Теодора она, наверно, лежит на спине в кровати как египетская мумия в саркофаге и сквозь окно смотрит в небо. Руки ее прижаты к бедрам, пятка к пятке, колено к колену. Самолет проникает в нее как дух божий, целомудренно и мощно. Она закрывает глаза, на бледном лбу ее проступают бисеринки пота. Но зачатия не происходит. Самолет ближе, чем пароход или семитрейлер, к Небесам, но и он не обладает животворящею силой.

Последняя фраза Ирэны сделала Е. Теодора похожим на «Боинг» на взлетной полосе. Он не жестикулировал и не двигался, сидя на стуле, как будто всю без остатка берег энергию, чтобы взлететь. «Этак у него есть шансы приземлиться, где нужно», – подумал я.

– И весь-то их конский возбудитель коллективных психозов, – поднимал он обороты, – европейский рецепт столетней давности! Перед Первой Мировой – ух, как сумели себя завести европейцы! На фронт! Добровольцами! Деревнями! Студенческими группами! Англичане! Немцы! Французы! Цвет человечества! Газы глотали, дивизиями шли на пулеметы, собственным мясом разбрызгивались под снарядами! Их вы хотите соблазнить прелестями праведной ярости?! Им вы хотите напомнить о здоровых человеческих инстинктах?! Им поставить в пример боевой дух кишиневского еврея? Ах вы неучи лапотные! Наглецы без страха и упрека! Чтобы немецкий рецидив погасить, как надрываться в том числе и вашим же предкам пришлось! Вы удивляетесь, зачем европейцы «здоровым инстинктам» горло зажали до посинения?! Даже, если перегнули палку! Несколько неудачных попыток воспроизвести здесь то устройство жизни, что у них уже семьдесят лет последних так исправно (тик-так) постукивает, вы называете глупостью и предательством! Вместо того чтобы европейские прививки либерастности и толерастности колоть арабам в задницы, вы хотите и нас от них избавить?! Это Зина Поселенка, что ли, – ваша Жанна д'Арк и Александр Македонский в одном героическом лице?

При упоминании о Зине Инженер нахмурился, будто и впрямь вызвал ее в своем воображении, но не на коне и не с подзорной трубой, а за учительским столом, например, зудящей по поводу забытой Инженером тетради с домашним заданием.

– Хорошо еще, что голову дома не забыл, – пела она, – записывай, если не можешь запомнить, родителей своих проси, чтобы напоминали тебе. Пусть говорят: «Ученик! Ты не забыл тетрадки?»

Пьяный Инженер мотал головой, не в силах избавиться от мучительного кошмара.

– А может быть, ты просто не выполнил задание? В глаза мне смотри! На парте ничего не написано. Может быть, ты не забыл тетрадку, а нарочно ее выложил, потому что в ней ничего нет? А? Что ты на это скажешь? Я права? А? Права? А может быть, она там, в портфеле у тебя и лежит? Встань! Ну-ка, неси сюда портфель.

Вид негодующего Е. Теодора отвлек Инженера и привел его в чувство, а Е. Теодор продолжал яриться: