Ненумерованные письма маркиза Кюстина

Это не я не опоздал, это мудрость Господня никогда не опаздывает, хотел возразить я, но удержался.

– Что представляет собой здешний русский Интернет?

– Все, кого я знаю, начинают с портала Zahav.ru.

Инженер открыл список Favorits и щелкнул мышкой. Открылась страница в желтеньких тонах. Так, наверно, и полагается выглядеть солнцу русского Интернета. Справа под солнцем размещались небольшие, прямоугольной формы лоскутные участки пяти новостных сайтов, далее – за новости туризма и компаний был задвинут шестой – ностальгически, должно быть, действующий на русскую душу еврея призрак былого теперь уже диссидентства – Русская служба BBC.

– Что они собой представляют? – спросил я. – Придерживаются ли каждый из них определенной политической ориентации?

По поводу первых трех (NEWSru, MIGnews и Курсор) мнение Инженера было, что они, пожалуй, нейтральны, там сообщаются новости, имеется обзор большой прессы, приводятся переводные статьи.

– Честная бедность! – вдруг воскликнул Инженер и радостно заулыбался.

Я смотрел на него во все глаза, пытаясь понять, чем вызвано его внезапное веселье – удовольствием от собственного остроумия или снисхождением обладателя практической, прямо затребованной обществом и им вознаграждаемой профессии к вольной добродетели, чей неизменный удел – скромность и стесненность в средствах.

– Понимаю, – попытался я спровоцировать Инженера, – в бедности всегда есть что-то досадное, и она всегда немного скучна.

Но Инженер уже, кажется, устыдился своей бестактности, к тому же, проявленной им в присутствии иностранца. Однако! «Честная бедность!» А ведь и Инженеру, оказывается, не чужда афористичность в определениях. Это русское приобретение, сделанное ими во Франции два с лишним века назад, надо отметить, прижилось в их общественной жизни. Остроумие политических анекдотов сыграло, пожалуй, немалую роль в крушении русского коммунизма. И даже господин Либерман, как сообщил мне Инженер, несмотря на признанную скромность его лексикона во всех известных этому деятелю языках, удостоился в местной прессе титула «вербального пироманьяка» (кажется, когда с парламентской трибуны послал в преисподнюю главу Египта лишь за то, что тот отказывается посетить с официальным визитом еврейское государство). Грубость – тоже своего рода афоризм, особенно, в устах русских.

Два сайта «с направлением» назывались Izrus (корни этого названия очевидны) и Zman (Время). Насколько я смог понять из замечаний на их счет, сделанных Инженером, направление обоих, по большей части, совпадает с направлением мысли и стилем господина Либермана, разница же между ними заключается в том, что Zman – более схож с купцом высокой гильдии, чьи приказчики взашей выталкивают из национальной лавки «левотину» и «старые элиты», прилюдно порицают военных и судейских чинов (их символизируют здесь два Барака, один – уже неоднократно упомянутый Эхуд, другой – Аарон, бывший Верховный судья). У Zman имеются и собственные авторы, и редакторы, и модераторы. Izrus же, скорее, – негативно настроенный по отношению к дворянству разночинец, на выходные дни уходящий в глухую отключку (надеюсь, обходится без традиционного для этого сословия weekend-запоя). Главное амплуа его: «наших обижают», «мы – славные, но для них – кухаркины дети». И не дай вам бог нечаянно чихнуть на этот сайт, сдержанность там такого свойства, что ее сдувает вмиг как ветром голубиный помет с крыши. У меня даже со слов Инженера, а впоследствии от упоминаний о юридических победах сайта, возникло подозрение, что одним из главных источников финансирования его являются выигрыши от судебных исков за нанесенные ему и его авторам обиды. Классический русский литературный прецедент с Остапом Бендером и лошадью, то есть разбирательство, кто из них двоих в результате уличного столкновения отделался легким испугом, признаю, впрочем, – является легитимным способом решения финансовых проблем. Инженер, подозрительно посмотрев на меня, сказал: «Маркиз, вы, я вижу, что-то записываете, не ссылайтесь на меня, пожалуйста, если напишете что-нибудь про Izrus, я никогда не имел дела с Фемидой и ужасно боюсь черных мантий, к тому же я небогат и не хочу рисковать тем малым, что до сих пор нажил». Я пообещал ему, что в случае чего, все претензии – ко мне, заезжему и не вполне живому маркизу Астольфу Луи Леонору де Кюстину. «Слово французского дворянина!» – воскликнул я прочувствованно. Ободренный Инженер улыбнулся какому-то своему воспоминанию, и я посмотрел на него вопросительно.