Ненумерованные письма маркиза Кюстина

Ты помнишь, наверно, ma chérie, первые наши по прибытии моем на небеса беседы на столь животрепещущую для меня тему нетрадиционной сексуальной ориентации. «Зачем? – спрашивал я тебя. – Почему? Ну, не для того же, чтобы потешаться над земными неудобствами и незадачами нашими с небесных высот? Что тут забавного?» Помнишь ли, Господи, мое недоумение, как если бы ты предложил мне побриться приспособлением для обрезки ногтей, когда ты развел руками и поднял очи горе? Ты улыбался, читая мои «крамольные» мысли. Тебе знакомы давным-давно дурацкая ухмылка и глупый вопрос атеиста: «Кто создал Бога?» И вот ты беспомощно поднимаешь глаза и не отвечаешь на вопрос, терпеливо и сочувственно наблюдая ужас мой и каменеющее мое лицо, на котором начертан немой вопрос: если всемогущий Господь не знает этого, то может быть, он действительно не осведомлен и относительно своей родословной? Иными словами: наш Бог и Отец – сын неизвестного родителя, «мамзер»?

Я смиренно удовлетворяюсь лишь тем, что дано мне знать, и радуюсь небесной, а теперь уже и земной реабилитации мне подобных. Это обстоятельство вдохновило меня на единственное, пожалуй, новшество в построении книги, которым позволю себе отметить произошедшую революцию нравов: отныне набранное курсивом резюме письма будет не предварять оное, но размещаться позади него.

Я спускаюсь на Святую Землю. Первая встреча с проводником. Вопросы языкознания. Мой Вергилий и его происхождение. Пушкин, Гоголь и русская культура. Гомосексуализм на земле и на Небесах.

Дорогой друг, Господь!

Ну, вот встретились мы с Инженером (так я буду его впредь называть по роду его деятельности), поговорили, поспорили, но теперь нужно ведь было куда-то идти, что-то делать. Ни чемоданов, ни багажа, ни местных денег, ни кредитной карточки при мне не было. В отсутствие поклажи Инженер мог удостовериться собственными глазами, о счете в банке и вообще о моем материальном положении он осведомился, признаю, с максимальной деликатностью, в которой никогда нельзя было отказать русским, когда дело касается денег. Он даже не пробурчал, что о возмещении расходов на мое содержание во сне ничего не было сказано. Видимо, практический этот человек сообразил, что неживой французский маркиз все же отличается от прочих его друзей и родственников, и принимать его следует как-то иначе.

Подумав и решившись, он предложил мне жить у него. Когда мы прибыли на место, я понял, почему именно на нем, Отец Небесный, ты остановил свой выбор: Инженер разведен, дети его уже давно живут отдельно со своими супругами и потомством. Двухэтажный домик Инженера невелик, но конечно, достаточно поместителен, чтобы я мог разместиться в нем с минимальными удобствами, к коим можно причислить и маленький глухой садик, запущенный до такой степени, что в нем рано или поздно заведется семейство медведей с обвалянной шерстью и прилипшими к ней опавшими лепестками бугенвилий, обвивающих лимонные кедры (для кукольной их природы довольно высокие, не ниже десяти метров).

В относительном порядке в доме содержится только кабинет Инженера, над рабочим столом которого висит большой фотопортрет политического лидера русскоязычных обитателей страны – Авигдора Либермана. В углу столика имеется небольшой фотомонтаж, – популярная имитация картины «Тайная вечеря» Да Винчи: в центре восседает все тот же господин Либерман, вокруг него сгрудились еще четырнадцать его ближайших соратников, по числу членов Кнессета его партии. Я заметил Инженеру, что у Иисуса учеников было меньше по Леонардо. Гостеприимный хозяин не заметил моей иронии, он выглядел весьма удовлетворенным политической успешностью своего кумира и выразил надежду, что рано или поздно господин Либерман станет премьер-министром его страны.

Имелись в этом кабинете еще диван и коньячного цвета книжные стеллажи. На дверцах их, ближних к письменному столу, видны светлые пятна (Инженера, как я узнал позже, порой донимает аллергический насморк, бурные проявления которого он, видимо, не всегда успевает уловить и канализовать в бумажную салфетку или носовой платок). Насекомые в доме не водятся, хозяин, немного смутившись, признался, что в этом нет его заслуги – паразитов регулярно травит его сосед по дому и эффект от производимой им дезинсекции распространяется и на его обиталище.

По стенам гостиной, в спальне, вдоль лестницы развешаны картины, по большей части, изображающие животных. Среди них – две овечки знаменитого местного художника Кадишмана. Стоят они недорого, как признался Инженер, и художник производит их сотнями.

На кухне у него оказалась только одна маленькая кастрюлька с бугристыми желтоватыми наростами внутри до двух третей высоты ее стенок. Что других нет – я понял, когда он за одну минуту сварил нам обоим овсянку на одной воде с солью в глубокой с керамическим покрытием сковороде, которую тут же легко отмыл.