Несерьезные дети

Мишка без памяти влюбился в Мусю и, только ей стукнуло восемнадцать, прикатил за ней из города на пыльной «Волге», украшенной лентами и куклой. Они поженились. Так Муся стала городской.

Молодые приезжали в гости по субботам и воскресеньям. Мать часто приговаривала: «А что? Разве вам плохо? Вот и у вас дача есть. Наш с Андрюшенькой дом. Захотели — приехали. В любое время».

Но Муся и Мишка купили поближе к городу настоящую дачу: дощатый домик только для летнего житья, а при нем — участок.

Вот тогда и началось…

Мать была недовольна, что молодые все реже и реже приезжают в гости, что огород ее зарастает и зарастает сильной, глухой травой. «Конечно, — думал Андрей, — они что, дураки в нашем огороде копаться? У них теперь свой есть».

И мать в запальчивости кричала на Мишку и Мусю, когда они вдруг приезжали, чтобы убирались вон, чтобы духу их здесь не было. Они соглашались убраться, но прихватив с собой для новой дачки холодильник. «Мамаша, — говорил солидно розовощекий безусый Мишка, — у вас же погреб есть. Зачем вам холодильник? Отдайте его нам. А то нам на него копить нужно целый год. Лучше мы Мусе на пальто деньги скопим».

Мать не соглашалась. Она кипела и злилась на нахальных молодых. Тогда Муся то ли в шутку, то ли всерьез сказала: «Ладно, мы сами его заберем. Без твоего согласия. Вот не будет тебя дома, мы приедем и заберем».

Муся хоть и была современной девушкой, но хотела по старомодному правилу получить приданое. И приданым этим считала холодильник.

Мать перепугалась, пригрозила милицией и сменила замок. А старый закинула в огородную лебеду. Посмотрела, куда он плюхнулся, и сказала: «Пускай его теперь жуки открывают». Мать решила, что пошутила удачно, и засмеялась. А Андрей грустно подумал: «Зачем жукам-то его открывать? У них и своих дел полно…»

Андрей дожевал хлеб, допил молоко и сказал Тузику:

— Пошли.

Они вышли из дома. Прежде чем сойти с крыльца, Андрей вдел в старые дужки новый блестящий замок, но не закрыл его. В первый же день он потерял ключ от него.

Андрей сошел с крыльца на остывшую за ночь тропинку. Тузик бежал впереди. То и дело он оглядывался назад, останавливался, поджидая.

Андрей подошел к калитке и только хотел толкнуть ее, как увидел на другом конце улицы мальчишек. Их было пятеро. Они быстро шли, о чем-то бурно переговариваясь.

Андрей решил пока не выходить на улицу.

Мальчишки дразнили Андрея Толстым. Идут обычно мимо, увидят его и орут: «Толстый! Толстый!» Проорут и довольно рассмеются.

Ну, и что, что он толстый? Разве он не человек? Стоит над этим так много смеяться?

Особенно почему-то Андрея не любил Тюша-хулиган, вертлявый мальчишка с кривыми передними зубами и смуглой кожей.

… Мальчишки прошли мимо. Тюша-хулиган вышагивал впереди, со злым и решительным лицом. Андрей услышал обрывки разговора:

— Малек грозился тебе дать… Тюша, надо им отомстить. Пацаны, но их же больше… Наплевать…

Андрей догадался, что у них опять вражда с ивановцами — мальчишками из соседней деревни.

«Что они там не поделили?» — подумал Андрей и, вздохнув, открыл калитку, пропустил Тузика вперед.

Каждое утро он шел в дом отдыха, к Маруське.

Над воротами дома отдыха был прибит полинявший плакат: «Добро пожаловать!» Он относился к людям с чемоданами в руках, которые приезжали отдыхать, но Андрей относил его и к себе.

У самых ворот в ногу что-то вонзилось. Андрей остановился и осторожно стал вытаскивать тоненькую щепочку.

— Эй, пацан! — окликнули его. А где у вас здесь магазин?

Этот вопрос Андрей слышал почти каждый день, особенно в день приезда отдыхающих. «Эх, не могут эти взрослые без магазинов! — грустно думал Андрей. — Что, их в городе мало?»

— А вон… Пойдете мимо вон того дома. Потом направо. До церкви. От церкви налево. Минут десять идти. Только сегодня там санитарный день.

Очкастый парень в джинсах внимательно слушал разъяснения Андрея.

— Все равно пойду. Пройдусь. Погляжу окрестности, — сказал он.

«Деревня — это разве окрестности? Окрестности — это лес, поле, река», — подумал Андрей, но промолчал и вошел в ворота.

В доме отдыха все было как всегда: отдыхающие с гиканьем играли в волейбол, топтались у больших шахмат, пели под аккордеон вместе с затейником Дудкиным, катались на трех старых лодках по заросшему пруду.

Андрей шагал по липовой аллее и думал о том, что сейчас увидит Маруську. Он приходил к ней каждый день.

Маруська жила в аквариуме, который стоял в библиотеке. Маруська была маленькая золотая рыбка с волнистым алым хвостом.

В узеньком аквариуме жилось ей, наверное, так себе. Но она никогда не жаловалась Андрею на свое житье-бытье. Только веселилась, когда он приходил, — подплывала к стеклу, весело вертелась перед самым Андреевым лицом. Еще рыбка всегда выразительно открывала рот — разговаривала — и двигала золотыми круглыми глазами.

Андрею очень хотелось, чтобы рыбка жила у него дома. Потому что он по ней здорово скучал. Иногда она снилась ему: золотая, в искорках и говорящая.

За ближней липой мелькнуло голубое платье и исчезло. Потом снова мелькнуло. На аллею вышла девушка и сразу же присела перед Тузиком: